МАЛЬВЕЙГ БЬЕРНДАЛЕН | MALVEIG BJORNDALEN

Holliday Grainger

20 | перевёртыш (рысь) | Вальден

Образ персонажа

Единственная дочь князя Линдисфьялля от второй супруги. Об этом браке в своё время говорили по всему Вальдену: как ни крути, а нечасто случается, чтобы мужчина поехал сватать невесту для сына, а женился на ней сам.
Предрекали новобрачным много и разное, но ровно через год после свадьбы, княгиня подарила мужу дочь, которой князь дал имя своей матери — Мальвейг.
Здоровая хорошенькая девочка быстро стала всеобщей любимицей — солнцем дома — и даже суровый отец ни в чём не мог отказать своей «жемчужинке», тем более, что всего двух лет отроду Мальвейг осталась без матери: княгиня умерла родами вместе с ребёнком.   
Три года спустя, проснувшись от странных звуков, напоминавших урчание, нянька увидела на ложе, вместо маленькой княжны, дымчато-серый в тёмных пятнышках клубочек, сонно шевелящий кисточками на ушках. Когда в комнату явился поднятый испуганной женщиной князь, вместо рысёнка уже была мирно спящая девочка.
Утром, после осмотра княжны, придворный маг подтвердил, что няньке не привиделось спросонок — Мальвейг, в самом деле, оказалась перевёртышем, и очень быстро по княжеству разнёсся слух, что Данарр явил свою благосклонность к семье правителя, наделив его дочь второй душой.
Самым главным в воспитании Мальвейг, как и её старших братьев, опорным стержнем было чувство долга. Долг не только правителя, но и всей его семьи — это отдать всё, чтобы процветала его земля и был счастлив его народ, вплоть до собственной жизни. С самых ранних лет девочка знала, что её долг — вступить в брак с тем, кого выберет отец или старший брат, тем самым обеспечив Линдисфьяллю мир или надёжного союзника, и достойно воспитать детей.
Поэтому Мальвейг ничуть не удивилась, когда в десятый день рождения её познакомили с женихом, лишь вздохнула с облегчением, что будущим мужем оказался не какой-нибудь герцог, годящийся ей в отцы.
Худенький мальчик, на два года старше Мальвейг, с тонкими чертами лица, мягкими льняными волосами и серыми глазами ничуть не походил на жениха и столь же мало соответствовал своему имени. Лучше всего Стейнар чувствовал себя в мире легенд и сказок, и даже сам придумывал истории.
Однако, общий язык дети нашли быстро и их родители подтвердили договор о брачном союзе, хотя, глядя на них вместе, мало кто сомневался, что в этой паре главной будет жена.
Свадьба была назначена на восемнадцатое лето невесты, но в конце зимы, пришла чёрная весть: Стейнар, идя по берегу озера, заметил, как под ногами одного из мальчишек, бивших лунки для рыбалки, разошёлся лёд. Юноша бросился к нему, вытянул мальца за ворот, но упал в воду сам, а неделю спустя сгорел в лихорадке.
Жениха Мальвейг оплакивала искренне и князь не спешил выбирать дочери нового спутника жизни, давая любимице время, чтобы залечить душевную рану. А по истечении годичного траура, отправил дочь ко двору в Вальден. Ведь его жемчужинка достойна короны, может быть, даже королевской.
Мальвейг склонна больше слушать, чем говорить, чувства и мысли держит при себе. Достаточно уступчива в мелочах, но когда дело касается того, что для неё действительно важно, будет стоять на своём. Приняв решение, претворит его в жизнь терпеливо и упорно: если родник пробился наверх, вернуть его обратно под землю уже не получится. Такое исконно женское оружие, как слёзы, в ход пускает только в крайнем случае.   
Предана семье и друзьям: ради близких сделает всё возможное и невозможное. Никогда не простит предательства по отношению к себе, потому что знает - тот, кто предал один раз, рано или поздно предаст второй.
Держит обещания, в особенности, честное слово. Способна признать свою ошибку и попросить прощения, если кого-то обидела. Однако, причинённую ей обиду помнит долго и прощает неохотно, а если сочтёт обиду серьёзной, может и отомстить.
Магией не владеет, зато отлично ладит со своей звериной душой. 
       
Дополнительная информация

• Владеет метательными ножами.
• Красиво поёт.
• Хорошо плавает.

Пример поста

- Манфред, отходите, все! – хриплый мужской голос разорвал тишину спальни.
Гизела откинула тёплое, мягко выделанное и покрытое изнутри толстой шерстяной тканью, овчинное одеяло, и откатилась в сторону, рискуя свалиться с супружеского ложа на застланный громадной – матёрый был зверюга, настоящий хозяин леса! - медвежьей шкурой пол. Но лучше уж упасть самой, чем попасть под руку, если милорд Ламберт начнёт метаться, в очередной раз указывая отряду направление, в котором нужно отходить, и получить отметину. Подождала ещё несколько минут, напряжённо вслушиваясь, и встала. Подняла со стоящего в изголовье ларя распашное платье цвета зимних сумерек, набросила одежду поверх спальной рубашки, завязала пояс и, подхватив меховую накидку, набросила её на плечи.
Постояв немного, Гизела поднесла ладонь к лицу – от рук всё ещё резковато пахло травяной мазью, вот только помогала она графу всё реже. Чем дальше, тем сильнее ныли на погоду старые раны и тем чаще к владетелю Вольфхейма в тяжёлых, изматывающих душу снах возвращались воспоминания о недавней войне и частых стычках с северными соседями. А сегодня, вполне возможно, масла в огонь подлило ещё и появление свадебного поезда царевны Марии.
Молодая женщина посмотрела сначала в сторону медной жаровни, стоявшей неподалёку от ложа, в которой ещё мерцали зловеще-алыми, как глаза голодного дракона, отблесками дотлевающие угли, потом в сторону стола: «Не стоит ходить туда-сюда. Лорд Ламберт и так беспокойно спит. Уж со свечой я управлюсь».
Босые ступни женщины тонули в упругом меху, заглушавшем звуки, и Гизела прошла через комнату неслышно, словно призрак. Придвинула подсвечник – глаза уже привыкли к темноте, - и начертила над свечой посташ огня, держа в уме именно это, самое первое и простое, его значение. Появившаяся из воздуха искра соскользнула на фитилёк, качнулась туда-сюда, устраиваясь поудобнее, и распустилась огненным цветком.
Взяв подсвечник, Гизела направилась к порогу, где ждали хозяйку башмачки, осторожно отодвинула засов, но прежде чем выйти за дверь, оглянулась. С кровати не доносилось больше никаких команд и криков, кажется, отступление неведомого Манфреда прошло благополучно и граф забылся обычным сном.
Обычно за порогом Гизелу встречал верный волкодав, но сегодня она отправила Бурана к Изабелле. Пёс мог удержать девочку в её комнате ничуть не хуже, если не лучше, нянек - на четвероногого охранника очарование маленькой леди не действовало. Любопытство – это хорошо, но в разумных пределах, и совсем не тогда, когда замок полон незнакомых людей. 
Плиты пола отзывались на её шаги едва слышным шорохом, а пламя свечи слегка трепетало – коварные сквозняки умудрялись незаметно, на зависть всем тайным лазутчикам, проникать в замок и разгуливать по коридорам.
Ещё один поворот и… Гизела остановилась, пытаясь понять, кому же ещё сегодня не спится.
- Сударь? – не показав удивления, осведомилась графиня, когда язычок свечи выхватил из темноты лицо мужчины. Дурмгардец из свиты царевны – и не простой: «Вот счастье-то – инквизитор собственной персоной!», - про себя усмехнулась Гизела. 
– Вы на страже или просто не можете уснуть на новом месте? Если второе, то я знаю надёжный рецепт от бессонницы, - как и подобает беспокоящейся о госте хозяйке, предложила молодая женщина. – Тёплое молоко с мёдом, - в голубых глазах мелькнули и исчезли искорки.