БРЭНУЭЛЛ ИЗ НИОТКУДА | BRANWELL OF  NOWHERE
наемник, укоротитель нежити

Tom Burke

41 | вампир | Эйдин

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

• Он родился в Излучине и в общем-то почти не помнит себя лет этак до пяти-шести. Наверное тогда с ним не происходило ничего интересного. Зато потом завертелось. Перво-наперво ему пришлось выучить три правила: бить стоит на опережение, отступить и дать деру не стыдно, если это поможет тебе спасти свою шкуру, а еще - в большой семье клювом не щелкают. Хотя какая это была семья? Разношерстная стайка беспризорников, собранная под строгой, но, как им тогда казалось, справедливой рукой старших.
• Он не был самым сильным или самым умным из выводка. Первые послушно выполняли свою работу, вторые, нет-нет, да и пропадали, потому что на улицах родного города затеряться было нельзя. Сам он тянул лямку почти до пятнадцати и только тогда, использовав все три вбитых в голову правила, сбежал, прихватив с собой сумку барахла, хороший кинжал и жизнь человека, который тогда некстати встал у него на дороге.
Брэн, как он назывался теперь, был уверен: тем, кому удалось улизнуть, пришлось сменить не только имя, но и шкуру. Возможно, они даже встречались позже, когда стали, наконец, взрослыми и свободными, пусть и каждый по своему. Так или иначе все они предпочитали оставаться неузнанными и не ворошить прошлое.
• Прозвище прилипло к нему само - за сотни посиделок у костра, где каждый встречный норовил задать тот самый вопрос "откуда ты родом?" Брэн столько раз отмахивался, ворча, что, мол, какая разница, да и вообще - ниоткуда, что в конечном счете к 567 году стал именоваться всеми не иначе как Брэнуэлл из Ниоткуда. Впрочем, большой прибыли и ворох дорогостоящих контрактов новое прозвище ему не принесло. Он так и остался средней руки наемником, подходящим для самой разной работы, начиная от доставки или перехватывания писем и заканчивая охраной или даже острой необходимостью без шума и пыли ткнуть в кого-нибудь чем-то острым. Золотых гор эта работа не приносила, но позволяла не беспокоиться о крыше над головой и о том, что снова придется тащить все что плохо лежит, лишь бы продать за бесценок и наскрести денег на плошку похлебки. Замахиваться на что-то большее ему не хватало честолюбия и врожденной тяги погеройствовать. Герои, так уж показала практика, жили долго и счастливо только в сказках, да и то не всегда.
• К слову о долго и счастливо. Ближе к тридцати на него даже накатило желание осесть где-нибудь и остепениться. Хватило этого желания без малого на год, к исходу которого победило шило в заднице, которое мешало Брэну вести размеренную жизнь нормального горожанина. Ну знаете, все эти истории о том, что синие тарелки красивее, зато коричневые дешевле и прослужат дольше?
• По рабочим вопросам он помотался по миру: плавал через море, доходя до дальних берегов Рионны, катался на перекладных в Закатный, бродил вдоль границы Аравеля, бывал даже в Рубежных землях и Великотравье. И Пятиречьем не брезговал, стараясь обходить по широкой дуге только Излучину и близлежащие деревеньки. Впрочем мало кто мог бы узнать в нем того перепуганного мальчишку, который когда-то бежал из города сверкая пятками. По крайней мере теперь у него были сапоги.
• Для любого летописца жизнь Брэна выглядела бы как заячьи петли - слишком много бездумных вихляний туда-сюда, понятных (как следовало бы надеяться) только тому, кто их делал. Увы, его смерть тоже не оставила бы следа в хрониках 578 года. Так бездарно пропустить удар! Ну и что, что противник тоже захлебнулся кровью - Брэн никогда не был приверженцем идеи, что нужно умирать, утаскивая за собой как можно больше врагов, особенно, когда можно не умирать. Но в этот раз не свезло и в звездное небо, сквозь чьи-то сушащиеся на веревках подштанники, смотрело сразу две пары мертвых глаз. К утру, впрочем, не осталось никого и благодарить за это стоило вовсе не городскую стражу.
• Новая не-жизнь накладывала свои ограничения, но дар Серой Леди нес в себе куда больше, чем просто второй шанс и испытать это Брэн смог совсем скоро. Не то чтобы он вдруг преисполнился желания помогать всем без разбору - деньги оставались деньгами даже для новоиспеченного вампира, и с ними определенно было как-то приятнее. Не говоря уж о том, что он наконец-то понял, что по настоящему наслаждается каждым новым днем и не собирается унывать. Для этого всего-то и нужно было, что умереть.

Дополнительная информация

• Брэну нравится быть вампиром. Вернее, не так. Ему нравится жизнь и если сейчас ему выпала вот такая, то смысла плакать в уголке он совершенно не видит.
• По части вампирских талантов по большей части самоучка, поэтому использует их едва ли на четверть, постепенно улучшая навыки. Зато делает это с большим энтузиазмом. В настоящий момент освоено: тени и туман, взаимодействие со зверьем (по 1-2 штуки за раз) и подчинение нежити (чьи-то неупокоенные дядюшки и тетушки, с толпой дела пока не имел). В магию нос не совал.
• За свой семилетний вампирский стаж Брэн так и не смог до конца отказаться от человеческой еды. И пусть она не дает абсолютно никакого чувства насыщения, некоторые вещи кровь заменить не может. Например запах персиков или хруст яблочной мякоти, ммм…
• Брэн может объясниться о каких-то базовых вещах на всех распространенных наречиях. А вот читать и писать до сих пор не умеет. Зато отлично зарисовывает и копирует, в том числе буквы.
• Жизнь в Излучине, да и последующая за ней, походная, научили его полностью обслуживать себя в быту и довольствоваться малым. Вампиризм и вовсе снизил его требовательность к уровню комфорта до отметки "ниже плинтуса".

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• куда идем мы с Пя… то есть в Эйдин, конечно. Говорят, там предлагают работу и казематы с питанием в придачу.
Хочу покрутить историю с отношением людей к вампирам, с тем что происходит с высшей нежитью, с обещанной угрозой нашествия мертвецов. Буду рад что-то сыграть вокруг вражды в прошлом и встречи в настоящем. И вообще я открыт к любым предложениям.
• Буквально всеяден. Но если решите играть со мной чаепитие, сначала попросите Виалль рассказать вам ту самую историю про чай. Ну и сразу заявляю, что герой скорее сообразительный, чем умный (а по умолчанию и вовсе "куда пойти? кого убить?"), поэтому разговоры за магичность или политику вряд ли поддержит активно. Но может внимательно слушать и многозначительно кивать в нужных местах.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

• Предлагаю оставить его судьбу на усмотрение автора заявки.

Пример поста

Звуки боя они слышат еще не доходя до кромки леса. Оттуда не рассмотреть, что происходит, но не нужно быть гением или провидцем чтоб угадать, что как минимум одна из сторон - кунари. О второй, третьей, четвертой (да сколько бы их там ни было!) Красс задумывается ровно на секунду, а потом уверенно продирается вперед через кусты и молодой подлесок, ветви и корни, которые враз потеряли к нему всяческий интерес. Он устал, зол, от него несет кровью, потом и приторно-сладким запахом разложения. Арлатан и все что с ним связано достал его до самой печенки, так что даже если у леса их троих поджидал голодный дракон, Красс затолкал бы ему в глотку собственные отрезанные пальцы, чтоб ему подавиться.
Напоследок одна из веток норовит хлестнуть его по лицу, так чтоб если не выбить глаз, то хотя бы рассечь веко, но Красс прикрывается от удара рукой - за время проведенное в этом лесу они оба успели немного изучить друг-друга.
Оказавшись вне защиты леса Красс видит огонь костров в лагере. Ветер уносит запах дыма мимо него, но различить символ на штандартах не сложно: пронзенное мечом око смотрит на него куда бы он не пошел. И он идет вперед, только мельком бросив взгляд через плечо и убедившись что и Щур и Киллиан следуют за ним. С каждым шагом вперед он различает все больше знакомых лиц и голосов, но вместо ожидаемого облегчения на него словно падает еще пара мраморных плит. Словно он возвращается не домой, а в клетку. Это ощущается неправильным. Как все те слова что нашептывал Арлатан ему - шему - в уши.
Он позволяет заковать себя по приказу Шартер - ничего личного, это ее работа. И все же, когда металл смыкается вокруг запястий, его накрывает воспоминаниями о том как его уже вели вот так в кандалах в главный зал Скайхолда. Почему-то это совпадение кажется ему ужасно смешным.
– Не делай глупостей и останешься цел, - успевает бросить он Щуру, когда того тащат прочь. И это едва ли не первый раз, когда Красс обращается к нему напрямую после инцидента. - Справишься с этим, поставлю для тебя лучшее местное вино.
Он вовсе не пытается приободрить Щура. Он вообще не уверен, что Щуру это нужно. Ну, ладно, может самую малость нужно, потому что Красс все еще помнит как паршиво быть на его месте.
– Сам, - отвечает он на вопрос Шартер и не сопротивляясь идет к нужной палатке. Позволяет не слишком-то бережно обыскать себя и избавить от ножа, который успел одолжить у Щура, пока они шарахались по Арлатану. Как будто основную опасность в его руках представляет нож.
В палатку он тоже заходит сам, не дожидаясь тычков в спину. Внутри сразу становится тяжело дышать.
– Стоит пустить сюда больше воздуха, от меня несет как от выгребной ямы, - говорит он, устраиваясь за грубо сколоченным походным столом. Настолько удобно, насколько это вообще возможно в его положении. - Вряд ли кто-то решит погреть уши. Возвращение из Ривейна вышло не особенно похожим на увеселительную морскую прогулку, так что… надеюсь, у Гончей и Рыбака все в порядке. Кстати о Ривейне, я нашел еще кое-что интересное на корабле, который вез нас в Тевинтер. Жаль что он пошел ко дну.
С кандалами на руках доставать что бы то ни было из-за пазухи неудобно и Красс делает все медленно, чтобы Шартер не дай боги не усмотрела в его действиях угрозу. Часть писем, добытых из капитанского сундучка он успешно вытягивает наружу и кладет их на стол почти ровной стопкой, придавливая сверху руками чтоб не разлетелись от порыва ветра. Еще с десяток писем рассыпаются по столу и дотянуться до них он может только перестав изображать груз для основной пачки.
– Ты не могла бы… немного помочь? Только это не трогай.
Последнее, о небольшом, буквально на два пальца размером свертке, обмотанным тканью бурого цвета. Точно такого же цвета пятна на повязке, закрывающей его правую руку.