КЕЙЛАН МАК ФИНДАЛ | CAELAN MAC FINDAL
ликвидатор магических аномалий, коллекционер-артефактолог
Astarion (BG3)~ 650 | айре | везде понемногу, последние годы обитает в Эйдине, в Кингейрне
••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
Образ персонажа
• Финдал мак Меалах был из тех Айре Де, кто искал и силы, и славы, и отчаянно желал возвращения драконов в мир. Ему претило смирение его сородичей в анклавах и их нежелание бороться за тот миропорядок, который им оставили в наследие их предки-драконы. Многие годы он посвятил поискам способов возвращения их к жизни, связался с Избранными Мисайи и архонтами Амадии, которые были готовы предоставить ему все ресурсы для исследований. Они верили, что Финдал и его изыскания позволят им выиграть затяжную войну с Моргаладом. Его дети - Кардан и Кейлан - никогда его работой и амбициями не интересовались, но на полную использовали статус и влияние семьи, прожигая жизнь, нарываясь на неприятности и раздражая всех своими выходками.
• Незадолго до Катастрофы он перешел дорогу одному из амадийских архонтов, который управлял Амад Зарром, городом рабовладельцев и зачарователей, которые создавали живые артефакты из тел своих рабов. Он думал, что статус его отца и влияние их семьи в Амад Ирае надежно защищает его от любой мести, и так оно и было — ровно до того момента, пока Амадия не пала, ее великая цивилизация была уничтожена, его отец и брат погибли в самом эпицентре, а сам Кейлан по счастливой случайности оказался тогда на достаточном расстоянии, чтобы уцелеть. Идти ему было некуда, и вместе с другими беженцами он оказался в Кейлиме, наводненном теми, кому удалось спастись. Там он снова пересекся с архонтом Амад Зарра, и в этот раз положение семьи уже не могло его защитить.
• Арвид Келемен был рабовладельцем и чародеем, который до Падения Амадии создавал идеальных рабов. Нанося на их тела рисунки и руны и зачаровывая их при при помощи магии крови и зачарования, он делал так, что они никогда не смогли бы нарушить приказ хозяина. Их тела повиновались любому повелению, даже если их разум продолжал сопротивляться. Говорили, что Арвид мог исправить и это, но это стоило куда дороже. После Катастрофы Амад Зарр был предоставлен самому себе, работорговля остановилась, и семья Келемен решила на время позаботиться о самих себе. Закрепиться в разрушенном мире, убедиться, что их позиции среди кейлимской знати неприкосновенны. Кейлан оказался в плену у Арвида, но он далеко не сразу решил, что с ним делать. Он хотел сразу же поработить его, но понял, что Катастрофа повредила не только Домены Смерти и Жизни, но и саму ткань мироздания, поскольку магия перестала повиноваться людям и айре. Долгих десять лет Кейлан провел в темницах Келеменов, пока магия не вернулась понемногу в мир, и тогда архонт сумел претворить в жизнь свой план.
• Им руководила в первую очередь неприязнь и желание проучить наглого мальчишку, который когда-то оставил его в дураках и посмеялся над ним, думая, что он в безопасности. Но Арвид был не только мстителен и жесток, он также был прагматичен — в разрушенном мире нельзя разбрасываться полезными ассетами, и Кейлан был именно таким. Пускай его семья погибла, знания его отца были утрачены, сам по себе талантливый и бессмертный мастер некромантии и крови был способен послужить интересам семьи. Так Кейлан стал пастырем других рабов — привязанных уже к нему кровавыми узами, поднятыми его силами из мертвых, вынужденных служить ему, а, значит, и семье Келеменов.
• Так продолжалось при жизни Арвида и его дочери, Алары, но третье поколение Келеменов уже не были настолько искушены и в магии, и в плетении изощренных планов. Казалось бы, Кейлан, неспособный сопротивляться воле хозяев, вполне мог возвысить Келеменов еще выше в иерархии Кейлима, но им было достаточно того, что у их было на тот момент. Семья давно перебралась в Амад Иштар, оставив в родном городе наместников и армию немертвых, которые охраняли границы их владений. Это долгие годы была задача Кейлана, но внук Арвида, Ардон, захотел его рядом с собой, и именно тогда для него начался настоящий кошмар. Если до этого он был лишь оружием, то теперь стал игрушкой. Все еще оружием, но все реже его заставляли кого-то убить, отравить, подстроить чью-то смерть. У Келеменов было много врагов, но Ардон не желал играть в политические игры. Он был не менее жесток, чем его дед и мать, но намного более глуп и ленив. Так прошло еще около пятидесяти очень долгих лет.
• Кейлан уже толком не вспомнит, как ему удалось сбежать. Он пытался и раньше, но всякий раз железная воля его первого хозяина и его наследницы возвращала его назад, и наказание было суровым. Настолько, что в какой-то момент он перестал пытаться. Он решился снова при Ардоне, который хоть и знал подчиняющие слова, но не был также искусен в магии, не были очень умелы и его дети, которых он на всякий случай обучил заклинанию, которое держало под контролем и Кейлана, и других его подобных. Кейлан сумел не только выбраться из Амад Иштара, но и уйти достаточно далеко, чтобы его след потеряли. Шел 200 год после Катастрофы.
• Год после побега он провел в дороге, стараясь уйти как можно дальше, но слова заклинания приходили к нему во сне, преследовали наяву, сводили с ума головной болью и периодической болью во всем теле. Именно тогда он и повстречал ту, кто сумеет его в итоге помочь — Кейлан не узнал Тьяну ни Лавинию, иначе бы сразу же сбежал от нее. Годы в неволе научили не доверять никому, кто хоть как-то был связан с падшей Амадией, но когда правда открылась, было уже поздно. Не говоря уже о том, что ему некуда было идти, и некому довериться, и Кейлан нехотя согласился на компанию Тьяны в пути в никуда. Со временем он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы рассказать ей свою историю, и даже принять ее помощь, пусть и нехотя. И потому, что не до конца ей доверял, и потому, что Тьяна потребовала пообещать не мстить его мучителям. Кейлан слово дал, но даже не собирался его держать.
• Первое, что он сделал освободившись, это вернулся в Кейлим и вырезал ту семью, которой служил, убив каждого, кто хотя бы теоретически мог бы когда-нибудь взять его под контроль. К его счастью обещание не было клятвой на крови, а значит нарушение его не несло никаких последствий. С Тьяной они еще раз встретились позже уже в более комфортной обстановке для них обоих. Пообщались, завели легкий роман, который внезапно перерос в нечто большее. Они не сочетались браком ни по человеческому обряду, ни по законам айре, слишком ценя свою свободу, чтобы давать лишние клятвы. Встречались, расходились, встречались вновь, не считая случайных связей, возникавших за время разлуки. Тем не менее, Кейлан в девяти случаев из десяти представит ее как свою жену.
• С тех пор повидал почти весь мир, как всегда мечтал. Бывал и в Стране Тростника, и в Рассветном краю, хотя его визит туда не был связан с делами и оказался весьма травматичным для Тьяны, которую Кейлан отправился выручать. Тогда же он серьезно задумался о том, что им лучше не расставаться, но оба оказались слишком свободолюбивыми для этого.
• Он не интересуется политикой, не лезет в чужие войны и ссоры. Несмотря на выбранный вид деятельности, обогащение для него не цель, а средство. Он просто хочет жить в свое удовольствие, жить весело, а не скучно, носить одежду, пошитую по последней моде, пить дорогое вино, проводить ночи с красивыми женщинам и мужчинами. Вот только тревожные новости из Рубежных Земель и Эйдина напоминают о том, что это веселье может быть не бесконечным.Дополнительная информация
• ритуальный рисунок вырезан острым лезвием на его спине, и в прошлом, до того, как Тьяна изменила и его, и привязанные к нему чары, он намертво привязывал Кейлана к воле любого, кто знал волшебные слова. Руны утратили свою силу, но Кейлан все равно опасается, что у тех, кто знает секрет чар и слова заклинания, все еще остается возможность его подчинить. Именно потому он держится как можно дальше от Амад Зарра и Кейлима, где все еще могут обитать потомки его первого хозяина.
• много лет ненавидел все, связанное с музыкой. Любая мелодия вызывала в нем приступы ПТСР, заставляла оборачиваться в ужасе, и только Тьяна и жизнь с ней постепенно избавила его от дурных ассоциаций.
• Яркая внешность — серебристо-белые волосы, рубиново-алые глаза. Кейлан высок по меркам людей, возвышаясь ад большинством почти на пол головы (190 см). Годы в неволе состарили его, и лицо Кейлана несет отпечаток пережитого. Глубокие складки у рта и носа, морщинки в уголках глаз, и вырванные ногти на мизинце и безымянном пальцах левой руки, которые так и не приросли.
• Тяжелый характер, который выправился с годами. Кейлан недоверчив и скрытен, долго привыкает к новым лицам, и не торопится никому доверять. Осторожен, но при этом иногда безрассуден и идет на неоправданные риски просто потому, что вбил себе что-то в голову и не собирается отступать. Упрям, часто тогда, когда это совершенно неуместно, а в защите тех, кто ему дорог, идет до конца и готов совершить любое преступление, чтобы защитить "своих людей". Совершенно не сдерживается от кровопролития, не стесняется убивать при необходимости и никогда об этом не сожалеет.
• Разбирается в артефактах, в том числе старых амадийских. Не умеет их создавать и не стремится, его экспертиза сродни экспертизе коллекционера, который прекрасно разбирается в искусстве, но сам не нарисует даже детский скетч. Собрал обширную коллекцию, еще больше раздобыл для заказчиков и перепродал другим людям.
• Сильный некромант, но свои таланты не афиширует и скрывает, и отменный мастер магии крови, отточивший свои навыки до совершенства. За прошедшие с освобождения триста лет посвятил в том числе освоению новых некромантских техник и изучению магии ограждения, которую освоил на уровне, достаточном чтобы защитить себя и свою семью от почти любых угроз.Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу
• в приоритете личная игра с Тьяной, прошлое и настоящее, но готов ввязаться в сюжетные события тоже, если будет уместно
Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта
• Тьяне решать
Пример поста— Вот ты где. Я уже начал волноваться.
Астарион хитро улыбается, когда говорит это, но в действительности это истинная правда, и ничего забавного в этом нет — после случившегося в Длани Шар она сама не своя. А после разговора с Эйлин все чаще молчит, погруженная в свои мысли, а ему остается только злиться. Не на нее, а на себя, за то, что он понятия не имеет, как себя вести, что делать, и что говорить, и поэтому выбирает привычную, родную для себя тактику — делать вид, что ничего не происходит, и что все у них как раньше.
Чушь. Ничего уже не будет как раньше.
— Вечер в самом разгаре.
Ему кажется странной идея отпраздновать победу над Кетериком, снятие проклятия с земель вокруг Лунных башен и тот факт, что они все это смогли пережить, особенно странным это кажется сейчас, спустя почти пять дней пути, когда эмоции и впечатления успели улечься и пригладиться. Его мысли уже заняты совершенно другим. Они бродят по темным улицам Нижнего города, заглядывают в знакомые тайники. Не дают спокойно расслабиться и наслаждаться вином и слушать то, как Уилл и Джахейра меряются дикостью историй и приключений или сравнивают свои воспоминания о городе, свое мнение о нем. Они возвращаются домой, как и он — но Астарион испытывает от этого только тревогу и страх, потому что он прекрасно знает, что произойдет в тот самый миг, когда он переступит невидимую границу владений Казадора.
Их них всех только Шэдоухарт может разделить это чувство. Астарион скользит взглядом по ее лицу, когда она оборачивается, и подходит ближе, отмечая короткую ответную улыбку.
— Я взял вино, но не захватил кубки, — он поднимает бутылку выше, напустив на себя слегка виноватый вид, который она, конечно, раскусит тут же. Они и не пытается притворяться. Его вполне устраивает, если Шэдоухарт поймет, что он специально допустил такую оплошность, потому что ему нравится пить из одного горла, нравится игриво отнимать друг у друга выпивку. — И мне неохота идти обратно.
Это она тоже поймет без лишних объяснений, и это тоже его устраивает. От этого небольшого пляжа лагерь отделяет массивная скала, и все, что слышно им — приглушенные голоса, но слов совсем не разобрать за густым кустарником, в мягком переливе волн среди камней.
Астарион протягивает руку, убирает за ухо выбившуюся прядь ее волос. Белую, как лунная дорожка на воде за ее спиной, такая яркая, что ее лицо скрыто глубокой тенью. Он все еще не привык к ее новому облику, и даже не может сказать толком, нравится ему или нет. Может, все потому, что это не единственная произошедшая с ней перемена, но он никогда не признается вслух, что ему не хватает их игривых переругиваний, ее едкой иронии, которая вызывает желание ее или придушить, или зацеловать.— Ты знаешь, я вдруг понял, что мы не были... наедине... с той самой ночи на перевале, — Астарион подбирает слова осторожно, чтобы не звучать обвиняюще. На то были причины. В Теневых землях было не до этого. Но зато теперь, когда у них появилась возможность немного перевести дух, они обязаны наверстать упущенное, и именно поэтому ему категорически не хочется пить сейчас с другими.
— Нужно наверстывать, — он улыбается, проводя у нее за ухом, спускается кончиком пальца вниз, легко касаясь изгиба шеи. Скользит ниже, к разрезу тугого топа, все это время внимательно следит за выражением ее лица.
Отредактировано Caelan mac Findal (2024-10-04 18:18:29)
