ДАРА СЛАДКОРЕЧИВАЯ | DARAGH SILVERTONGUE
чародейка

Yennefer of Vengerberg (Witcher 3)

70 | человек | Вальден

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

• В 523 году Даре было 8, и она не до конца осознавала всю тяжесть и сложность выбора, который предстоял ее отцу. За полгода до своей гибели король Телврин откуда-то узнал, что ему грозит опасность, и усилил охрану своего дворца и своей семьи, наняв лучших воинов из гвардии графа Нэйрна. В нужный день люди графа Нэйрна предали короля и помогли Эктору Маравину получить трон.

• Соучастников переворота знали все - ни для кого не было секретом, что сэр Родерик, вассал Саррена Нэйрна, собственноручно убил кронпринца, и общественность сходилась на том, что приказ получил он от графа. Дару Нэйрн, старшую дочь, воспитывали наследницей и будущей графиней. Хоть молва и сохранила Телврина в памяти народа как короля-мученика, а последующие тяжкие годы под властью Маравинов и Редвальдов только укрепили народ в вере, что убийство королевской семьи было делом небогоугодным, Дару учили тому, что граф знал сам. Телврин не был совершенным правителем, и в Эйдине хватало тех, кто принял власть Маравинов и Редвальдов с радостью или хотя бы с облегчением и надеждой - по крайней мере, на первых порах.

• Спустя 10 лет, сэр Родерик погиб. Слухи о его ужасной смерти разошлись по всему Эйдину вместе с легендой о том, что цареубийцам осталось недолго жить, и что сама длань возмездия тянется из заброшенного замка в Аравельской долине, где, по слухам, собираются чернокнижники и чародеи. Движимый паранойей, отец отослал Дару подальше из замка в закрытое поместье высоко в горах, думая, что туда охота на убийц Эльтайнов не дотянется. Но, как предал он, так предали его. Не понадобилось магии, чтобы положить конец его семье -- всего лишь хорошая плата.

• Дара тоже должна была погибнуть, но выжила. Тот, чье имя она предпочла вымарать из своей памяти, был ее телохранителем. Он убил ее фрейлину, а потом отнял у Дары фамильный перстень, который и  предоставил заказчику в качестве доказательства. Он сохранил ей жизнь, но угрозами заставил остаться с ним, и три года Дара провела, выполняя любую его прихоть, выслушивая недовольства и проклятия. Угрозы сделать с ней то, что он сделал с Элени. Отдать тому, кто хотел ее смерти.

• Через три года Дара от него освободилась. К тому времени графство превратилось в протекторат герцогов Байлори. У нее не осталось ни одного доказательства, кто она. И она боялась возвращаться. Боялась, что недоделанная три года назад работа будет закончена. Недолгое время она перебивалась, работая посудомойкой в трактирах, и прислугой на постоялых дворах, но нигде не задерживалась - пьяные посетители вызывали в ней сложную смесь страха и ярости. А она привлекала их внимание постоянно.

• Через год в маленьком городке на границе Эйдина и Холдена началась вспышка неизвестной болезни. Постоялые дворы превратились в рассадники болезни, и в числе прочих слуг, слегших с лихорадкой, Дара попала в местную обитель Амайи. Несмотря на усилия жриц, многие погибли, но Дара выжила - то ли по чистой случайности, то ли Амайя, которой поклонялась ее мать, наконец обратила внимание на нее. Восстановление заняло много времени - а когда ей стало лучше, Дара задержалась там, помогая другим выздоровевшим окончательно встать на ноги. Еще она много времени проводила в библиотеке, знакомясь с аманитским учением. Она могла бы остаться там - даже хотела. Но слишком тесной казалась жизнь в обители. Слишком сильна была ненависть и обида на то, что с ней произошло, слишком мало ее терпение. Но время, проведенное там, Дара ценит и помнит. Именно там она начала изучать информацию о вампирах, проклятых порождениях Марики, которая нарушила законы жизни и смерти. О мрачной аравельской обители.Там начала оформляться ее цель, для которой недостаточно было служить Амайе - нужно было владеть магией. Но сначала найти учителя.

• Учитель был -- старый целитель в небольшом приграничном городе. На этот раз добровольно, Дара пошла в услужение к старому ворчуну. Они без конца ссорились как кошка и собака, но свое дело он знал хорошо и хорошо научил ее. А потом началось время скитаний. Предоставленная сама себе, имея средства от занятий бытовой магией, Дара ездила по Эйдину в поисках крупиц знаний. Постоянное изучение книг, разговоры с теми, кто знания хранил, стали ее опорой и надеждой на будущее, которое выглядело так же хорошо и сладко, как добрая месть.

• Магия: трансмутация (исцеление и магия крови)

Дополнительная информация

Твинк Анники

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Магия, замкнутый круг мести и ненависти
• Не играю детализированное насилие

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

На усмотрение заявителя

Пример поста

Нет никакой крови, что бы ни рассказывали о волшебной башне в легендах и среди народа, мол, каждый камень пропитан ею, а подвал полон призраков тех, кто пытался ограбить айрского чародея. Дара ни крови, ни призраков не чувствует, но, учитывая, как плотно она здесь застряла, возможно, она станет тем самым первым призраком. Перспектива провести здесь не только остаток жизни, но и посмертие не вдохновляет, Башня не отзывается на заклинания, проклятия и увещевания: не будучи живым существом, она завораживающе ощущает родство со своим хозяином, и никаких обманные зелья не помогают Даре ее перехитрить. В конце концов, ее начинает мутить от злости и бесконтрольных и безуспешных попыток задействовать малознакомую ей магию, и она садится, скрестив ноги, на мягкий вышитый ковер. Интерьер здесь уютный для такой зловещей фигуры, как хозяин этой башни. Но кто сказал, что злодеи не любят комфорт.

Ковер наводит ее на новые идеи.

Через час все готово.

Ожидание тянется вечность. Дара успевает полежать на всей доступной мебели в верхних комнатах.

Когда внизу магия срабатывает, Дара навостряет уши. Он понял, конечно, что кто-то залез внутрь, и она прислушивается к озадаченным шорохам внизу настороженно, но довольно. Не ожидал?

Прежде чем выйти к нему, Дара отправляет два магических светлячка вниз. Чтобы отвлечь. Потом сама спускается по винтовой лестнице. Светлячки повисают в воздухе перед чародеем, отбрасывая холодный свет на его бледную кожу. Дара останавливается достаточно далеко. Между ними — печать с ловушкой, которую ей стоило больших усилий замаскировать, написанная ее кровью, и от такой магии она чувствует слабость и усталость. Затем светлячки: чтобы он не заметил очевидного. Дара раздумывает, что сказать, чтобы заставить сделать еще два шага в ловушку. Ей не хочется флиртовать с ним; возможно, она бы могла.

«Девка, улыбнись ты хоть чуточку», — вспоминает она слова, слышанные не единожды. Несправедливо, что в моменты уязвимости самые убогие люди с их убогими мнениями выходят из альковов памяти. Дара представляет, как обрушивает  на старого хрена, который это сказал, заклинание метаморфа, как ломаются его кости, чтобы срастись заново на новый лад. Легче не становится; но мысль эта, заряженная жестокостью, готовит ее к тому, что возможно предстоит сейчас.

— Странные вы, айре, — говорит Дара. — Сначала отгораживаетесь от всего мира, а потом удивляетесь, что никто не пытается через ваш забор перелезть.