АННИКА ИЗ НИЗИН | ANNIKA OF LOWLANDS

Katheryn Winnick

34 | человек | Вальден (княжество Данмор)

Образ персонажа

• Семья Скацерна не отличается ни богатством, ни славой, ни уважением к власти королей в Кайр Парале - или же княжеской в Легене. Очередной отпрыск безземельного дворянина, рыцарь Ринальдо Скацерна большую часть времени проводит на службе. Его жена Элиза, дочь Анна и прислуга ютятся в продуваемой всеми ветрами крепости на Черном камне, которая принадлежит дяде Ринальдо.

•  Крепость удалена от других поселений. Элиза умирает от родильной лихорадки, так и не принеся своей семье второго ребенка. Анне четыре, и она помнит о ней только звук лиры, странную мелодию, которую ей никогда не удавалось повторить. Растит ее нянька Линетт. Она заменяет ей мать - плетет косы, учит шить и стряпать, читать и писать, и все обещает научить играть на материнской лире. Когда-нибудь, когда Анна станет старше. 

• Дела все хуже. Отец дома все чаще, а вскоре возвращается насовсем, охромев, лишившись коня и доспехов. Он отсылает Линетт, и с девяти лет Анна предоставлена самой себе и скупой заботе прислуги, которой становится все меньше. Ринальдо все это, кажется, мало заботит. Он много пьет. Когда он бодрствует, он дерганый и злой. Иногда у него дрожит левая рука так, что он роняет вещи. Во сне его левая рука трясется постоянно. Во сне он неразборчиво бормочет про Дунадд и Таламара.

• Просветления тоже бывают. Святилище Таламара - единственное место в их доме, где всегда чисто, горят свечи и дымятся благовония. Отец приходит туда регулярно. О чем он молится, Анне неизвестно. Но иногда - слышит ли он голос Избранного, который обнадеживает его - он выходит из святилища и берет Анну с собой осмотреть крепость. Он рассказывает ей, как он исправит там и тут, организует то и это, и и все у них наладится. Кажется, что он сам верит в то, что говорит. Но проходит пара дней, и он снова начинает пить, и обещания, как невидимая паутина, копятся в доме, забытые и невыполненные.

• Когда ей тринадцать, говорят о разбойничьей шайке близ их дорог - такие же безземельные рыцари, как ее отец, промышляют грабежом и насилием. Крепостные укрепления Черного камня давным-давно в негодности, и их внутри слишком мало, чтобы по-настоящему обороняться, если на них нападут. Но, несмотря на их отчаянное положение, отец, кажется, полон сил и бодр духом - он не пьет, вместо этого разрабатывая план действий. С Анной они проводят много времени на тренировочной площадке - он учит ее управляться  с кинжалом, а потом и с коротким мечом, на случай, если ситуация станет безвыходной. Применить эти знания на практике ей еще долго не приходится - к началу зимы разбойников ловят и торжественно вешают в Легене. Позорная смерть для рыцаря, комментирует ее отец, сжимая дрожащую левую руку, и в ту же ночь напивается до бессознательного состояния.

• С тех пор все более-менее входит в привычную колею. Они даже сближаются. В моменты трезвости отец учит Анну фехтовать и рассказывает то, что знает о стратегии и обороне - водит по крепости и показывает выгодные точки и уязвимые места. К двадцати годам Анна вполне сносно разбирается в ремесле отца. Поэтому когда приходит новость, что холденский герцог набирает рекрутов для похода на границу, она понимает - это шанс.

• После недолгих препирательств с отцом, тот благословляет ее. Холденский герцог Гэвин Ниевалль  - не Редвальд и не княжеской династии Данмора, поэтому гордость нищенствующего рода Скацерна не пострадает. Анна присоединяется к гвардии герцога для благого дела - зачистить нежить, которая держит в страхе приграничные поселения. Отец утратил милость Таламара, но возможно, к дочери он будет благосклонен.

• И так и есть. Анна не знает, что сыграло роль - многолетняя ли вера, или же отчаянное безрассудство, граничащее с ужасом, которое она испытала у заброшенной деревни. Так или иначе, благостный свет Таламара снизошел на нее - ее белый меч не просто сражает нежить - она может по-настоящему упокоить несчастные души, дать им их заслуженный отдых. И молва о молодой чудотворице разносится быстро. Гэвин Ниевалль становится ее наставником и покровителем. Она многому учится у него, но и герцог относится к ней с уважением, и со временем она поднимается до его правой руки. Гэвин тоже поднимается - фаворит королевы, все говорят, у них настоящая любовь. И от их связи появляется сын Брандон Редвальд, любимый отпрыск королевы. Кажется, что герцог счастлив, и ей ли оспаривать их счастье. Но почему тогда это беспокойство - чем выше милость королей, тем выше цена, которую придется заплатить.

• Не только герцогу. Они отправляются в очередной поход - снова на границу Амадии. И там наступает ее черед расплатиться за чудеса, данные Таламаром. Голос, который она слышит, говорит ей убить Гэвина Ниевалля. Ни объяснений, ни причин. Только воля. Анна отказывается. Но если бог решает, что тебе не жить, тебе не жить.
Несколько минут своей жизни она не помнит. Как она убивала Гэвина Ниевалля - или, вернее, как что-то убивало его, действуя ее руками. Она приходит в себя вся в крови в его шатре, а когда взывает к Таламару, он молчит. Таламар лишил ее своей милости.
Анна может представить, какая судьба ее ждет от разгневанной королевы без защиты божественной силы - и бежит.

• Она меняет имя, выбрасывает меч, лишенный какой-либо магической силы (теперь), и доспехи. Теперь она Анника из Низин, для всех она простая травница, которая потихоньку изучает магию, чтобы помогать людям. Она не задерживается надолго на одном месте. Хотя прошло уже пять лет, она продолжает бежать, хотя преследователи скорее всего давно отказались от идеи найти ее.

Дополнительная информация

• Имеет при себе слабый магический артефакт - волшебную лиру, которая способна погрузить в здоровый исцеляющий сон либо же тяжелый бред, полный кошмаров. Довольно часто использует лиру на себе - чтобы погрузить себя в сладкое полусонное забытье, в котором ее не мучает страх или вина. И лира отлично помогает ей заснуть.

Пробный пост

Работа кропотливая и требует полного погружения и внимания --- и дает Аннике то болеутоляющее, которого она была лишена с момента утраты лиры. Дни в замке Кайрхилла становятся рутиной, привычной, умиротворяющей, и чем больше времени она проводит, склонившись на айрскими книгами, тем больше она узнает о том, какими были эти места до того, как сюда явилось столько людей из Эйдина и Амадии.

В сущности, такими же.

Время в замке Кайрхилла не идет.

Поводя кончиком пера по губам, Анника думает о том, что здесь никто не умирает и никто не рождается. Жизнь у подножия замка кипит, как и везде, в кратком промежутке между испугом и ожиданием опасности и радостью от того, что опасность миновала. Дважды за минувшую неделю из лесов приходят неупокоенные --- слово, которое используют местные живые, чтобы ненароком не обидеть местных мертвых сравнением с их общим врагом. Замок теряет людей как старый вояка -- части тела, и она, помогая перевязывать раненых, отстраненно слушает рассказы замковой гвардии и местных о том, как они отбивались, как кто-то погиб, и всегда такие разговоры приходят к одному и тому же --- были времена, когда неупокоенные по полгода не являлась на территорию живых.

С лесным зверем проще совладать, потому что они хотят жить. Этим же нужно что-то другое.

Их что-то гонит, и люди боятся, потому что с неупокоенными кажется, будто они пришли за тобой. Всегда за тобой лично, спросить за грехи, которые над ними уже не властны.

А они всегда есть.

Она задевает рукой чернильницу, и та опрокидывается с глухим звуком.  Анника отодвигает свиток от черной лужи, разливающейся по столу. В полумраке комнаты чернила блестят масляно, как кровь. Она дотрагивается пальцем до края чернильной лужи и размазывает каплю по столу, оставляя долгий след на столешнице и на подушечке пальца. Здесь хозяин замка следит за тем, чтобы погибшие не поднимались --- по крайней мере, они избавлены от боли сражаться против своих же родных и близких. Анника рассеянно думает о том, что клерики Таламара, наверно, провели все нужные обряды над герцогом Ниеваллем --- чтобы память о нем не была осквернена его нежеланным пробуждением из мертвых.

Черная лужа подползает все ближе к свитку, и Анника ставит ладонь, преграждая ей путь, но она сочится снизу из-под ладони, мало-помалу завоевывая свою территорию. Анника тянется за тряпкой и промакивает лужу, а потом опускает ее в ведро с водой, которое здесь стоит как раз для этой цели. Анника опускает сначала тряпку, а потом руку, и начинает оттирать пятна, игнорируя навязчивые воспоминания, которые приходят тут же, как нежить на запах мертвечины. Столько всего было сделано, но почему она не ощущает, что сделала что-то полезное в этой жизни. Все перечеркнуто одним днем.

Даже эта работа. На Черном камне порча такого добротного стола вызвала бы отцовскую ярость. Это может не понравиться и хозяину замка. Даже если он за десятилетия десятки раз заливал чернилами свои манускрипты. Анника еще не прощупала его до конца, не убедилась, какая территория с ним безопасна.

Не отмыв ладонь до конца (какая разница, одним пятном больше, одним меньше), Анника достает из вещевой сумки криво набросанную карту, полученную еще в Вальдене. В такой час хозяин замка не спит --- кажется, он никогда не спит, --- и она забирает карту и идет к нему в покои. Вежливо дождавшись разрешения войти, закрывает за собой дверь, в очередной раз удивляясь тому, как уютно выглядит эта аскетичная комната. Опускается на одно колено и ждёт, пока он не разрешает ей подняться.

--- Позволите мне выйти в горы завтра? Милорд, --- Анника не уверена, что это подходящий момент, чтобы отпрашиваться у лорда Кайрхилла. --- Закончились кое-какие запасы. А еще я залила чернилами ваш дорогой стол.

Не стоит затягивать разговор, который ему, скорее всего, не понравится. Почему-то Анника думает, что он ее не отпустит --- скажет, опять вынюхивает что-то.