Герхард Умиротворитель | Gerhard the Silencer
Рыцарь Ордена Изгоняющих, чудотворец Марики.   

Иэн Уайт

36 лет| Человек | Вальден

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

Его семья - Орден Изгоняющих. Его дом - Серый Чертог.
Его Мать - Марика.
Его отец - Верховный Мортарх Вальдена.
Безмолвный младенец на пороге храма.
Орден Изгоняющих - клинок Марики. Лезвие клинка ее воителей - граница, что дарует истинный покой. Пройдя сквозь нее живое станет мертвым,  мертвое -  примет окончательную смерть.
В ордене часто говорят, что именно они благодатью Марики защищают живых от мертвых. И что Орден Изгоняющих лишь стремится сделать мертвое мертвым и восстановить испорченный круг жизни. Ведь лишь тогда в мире вновь воцарится порядок и покой.
Часто размышляют, что в конечном счете именно их мучительной и долгой работе предстоит восстановить исходный порядок. Что священную необходимость защитить живых от мертвых Марика возложила именно на них.
Герхард кровь и плоть Ордена. Вырос и возмужал в Сером Чертоге, впитывая молитвы и догматы. И никогда не находил причин с спорить с выводами наставников.
Прилежный ученик. Исполнительный послушник, что не задает вопросов. Ведь слова проповеди логичны и абсолютно справедливы.
Разве мир не испорчен?
Разве мертвые не должны быть мертвыми?
Все предельно просто, логично,рационально, разумно. А это значит, что  путь ясен и чист.
Путь лежит через мучительную рутину обучения, безжалостный быт тренировок.  Сквозь соблазны запретных знаний.
Сквозь боль тела и духа. Через подавление страстей и усмирение желаний.
Только так можно стать лучше и совершенней. Стать достойным отца, храма, братьев и Марики.
Путь полный лишений, но жизнь гораздо легче, когда ты знаешь где твое место. Смысл дает силу побороть страх и боль тела.
Смысл питает волю и дарует надежду.

Как там было?
Его отец - Верховный Мортарх Вальдена.
Тайна отца и сына. Все-таки Герхард рожден вне брака.
Еще одна правда состоит в  том, что ребенок не знал ни матери, ни ее любви. Лишь отец и его одержимость служением.
И потому Герхард всегда стремился заполучить внимание отца своим усердием и прилежностью. И отец хвалил, но куда чаще его мысль становилась проповедью о порядке и их месте в этой жизни. И Герхард слушал не пропуская не единого слова. И верил.
Но истина еще и в том, что хорошая драка Герхарду нравилась куда больше проповедей отца. В ней он мог не сдерживаться и быть собой.
Правда в том, что воображать, как размахивая острым клинком он спасает  мир от одного нашествия нежити за другим было гораздо интереснее и приятнее, чем проповедь о восстановлении мирового баланса. Мечтая засыпалось легче.

И по прошествии лет эти желания не исчезли. Его служение оказалось плодотворным. И в Вальдене его знают. Но куда меньше, чем хотелось бы. Тем самым героем из своих фантазий он так и не стал.
Впрочем, можно было бы и забыть о мечте. В концов-концов он чего-то достиг. Выиграл парочку турниров.
Он путешествовал  и спасал  людей, упокаивал умертвий. Это меньше, чем он фантазировал мальцом, но это лучшее, что он имеет.
Раствориться в праведном, жертвенном служении миру,  богине и людям тоже соблазнительно и достойно.
Но Герхарду очень не повезло встретится с тем, кто прочитал его как открытую книгу. Залез в самые тайные раны. Возбудил фантазию и залез в голову так, что уже не вырвать никакими клещами.
Что может противопоставить пороку тот, кто был насквозь порочен и не  далеко так чист в своих помыслах?
Тот, не знает каким обезоруживающим может быть желание?
Ничего.
Один вечер разговоров и жажда славы горит пуще прежнего. Сердце требует оваций, руки хорошей драки. 

Дополнительная информация
Исключительных талантов пеший воин. Известный в Вальдене дуэлянт.
Умеет сражаться верхом, но лошадям не доверяет и от того часто предпочитает спешиваться в сражении.
Не самый плохой экзорцист, сведущ в некромантии, но как инструмент решения проблем предпочитает свои клинки и бросок копья.
Чудотворец Марики. Заслужил это особым упорством в истреблении нежити и врагов Ордена.
Любая нежить рядом с ним теряет силы, а разумная еще и страдает от боли. Удары от его оружия на нежити тяжело заживают.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Давайте попробуем сначала освоитmся в Кейлиме. А потом уже  личную ветку корапта играть.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

• Пусть его доспех обратится стальной шкурой. Сам он станет минотавром и пойдет творить бесчинства во славу новых богов.

Пример поста

Таланты. Они никогда не собираются разом в одном человеке. Никогда. Так считал Ханзо, это отложилось в его памяти, как яд той железы в копится в подбрюшье. Его взгляды на мир давно сложилось и меняться не собирались. Они пропитали легкие, кожу, кровь и мозг. Каждая потовая железа, каждая ороговевшая клетка, мочевой пузырь и прямая кишка.
Все это хранило яд. Все это порождало смертоносную субстанцию. Всегда и каждый день, пока он был жив. Все это оказывалось вне его тела и обязательно становилось смертью.
И даже после смерти его труп чинил смерть? Ханзо внезапно вспомнил красочные описания мальчика о том, как птицы клевали его - Ханзо мертвое тело. Если найдется такая птица, то ее век долог не будет. Громкая усмешка в респиратор, словно услышал хорошую шутку. Ох, это было бы катастрофой. Но нет, лишь страсть к театральной драме и вранье памяти. Либо память избавила мальчика и от последствий собственной глупости. И это делает все только хуже
Ханзо уже давно не чувствовал себя человеком. Только оружием, чей долг сражаться за деревню. Сражаться враньем и жутким образом всемогущего чудовища второй войны.
Ханзо-легенду взрастили, отобрав имя и дав новое взамен. Имя клана. Знак, что себе он больше не принадлежал. Знак великого доверия и признание нечеловеческой воли. Признание матери, сестер и старших.
Легенда раздутая кланом ирьенинов.
Но нет, оказывается таланты собираются в одном человеке. Все. Разом. Самые дикие и невозможные. Противоречащие друг другу. Больше чем в когда-то самом могучем клане Амегакуре. Больше, чем в нем когда либо было.
Словно игра в сеги стала поножовщиной.
Ему ничего не оставалось, кроме блефа. Блеф громким именем великого стратега, гения тактики и титула сильнейшего второй войны.
Ничего. Впрочем и имя не значило сейчас уже ничего.
Страх? Отнюдь, Ханзо уже не мог бояться. Не за что.  Осталось сосущее в груде ничто, только оно и подступающее отчаяние. Кроме пока еще тупой боли потери.
Но все это было невозможно прочитать на его лице. Эти тяжелые мысли не имели права выходить за пределы головы. Иначе определенность ситуации пошатнется. Иначе и тех уступок Ханзо не дождется.
Остается только вранье. Блеф и бесстрашие. На его лице нельзя ничего прочитать, как и прежде.
Плана на разговор у Ханзо не было, тот случился внезапным. Только импровизация и животное чутье на слабости. Ох, он хотел видеть себя их палачом.
Но для этой роли слишком рано. Ему предстоит быть кем угодно и чем угодно. Внезапно для них за время новой войны оказаться незаменимым.

Со смерти его клана прошло не больше десяти лет. Восемь? Что можно построить за восемь лет? Какое оружие взрастить? Как избавить от боли трех войн? Это гораздо глубже. Разворот курса лишь размягчит то, что должно быть выковано.
Бред.
Мальчишка сам от нее не избавился. И никогда не избавится.
Таланты. Ханзо обладал одним. Самоконтроль. То, чего мальчишке не хватало. Только самоконтроль когда-то сделал решение о пересадке ядовитой железы возможным.
Но стоит приоткрыть завесу. Стоит вызвать у них крохотное понимание того, чем являлся его клан. Каким орудием мог стать. И сожаление.
Оно должно размягчить и их. Со временем.
Яд, что ослабит их.
-Чтож,  тогда ыы должен понимать, что мое длительное пребывание требует подходящих условий содержания, - он не отворачивается, не шевелится, лишь легкой полуулыбкой разглядывает красные волосы, - я целиком и полностью ядовит. Это требует особых мер предосторожности.
Таковые были в доме моего клана, в дворце они тоже были, но от него едва ли что осталось после моей последней ночи. Наверняка комплексу требуется  реставрация. И ее исходный вид когда-то хранился в библиотеке клана Ханзо. Искать свиток с названием "Проект Черная саламандра", условия содержания и чертежи описаны в приложении четыре. Но если разрушен и дом клана, то полагаю, что случайных жертв полностью избежать не получится. А я обязательно вернусь.
Моральный облик, который малыш старается поддерживать должен сыграть против него.
Глядит девочке в глаза и понимает, что говорить ей ему в общем-то нечего. Слышит одно и то же из раза в раз. Как мантра в которую она хочет поверить.
Нужно лишь разрушить иллюзию и вспороть пленку, что застилает взор. Но и это ненадежно, Ханзо пока не видит в ее броне отрицания бреши.
Но удержаться не желает. И не видит причин сдерживать себя в речи.
-Вторая война была начата Конохой. Вашими текущими друзьями, а я такой же продукт боли второй и первой войны, как и вы продукт боли второй и третьей. На этом я устал слушать нелепые обвинения, девочка. Спроси то, что имеет сейчас смысл. Либо стань молчаливой тенью своего спутника. Как это, кажется тебе и положено.
Пожать руку когда на ценностный вопрос не отвечают? Унижение. Акт подчинения. Даже для его имитации момент неуместный. Слишком очевидно вскрывший бы желание обмануть.