Шу Юншэн / Господин Шу | Shu Yǒngshēng

странствующий ученый, бард и сказочник, избранный Малис

gong jun

78 | человек, маг | Эйдин (на данный момент)

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Как это выглядит

• Господина Шу, конечно, зовут совсем иначе, но люди в этой части мира не способны произносить его имя правильно, и потому он не утруждает себя попытками обучить их.
• Считается избранным Гвенны, который может заглядывать в сердца людей и видеть их будущее;
• Следует на Восток, к землям бывшей Амадии, чтобы изучать последствия Катастрофы.
• Он не рассказывает о том, где находится его родина, но с радостью повествует о том, как путешествовал по Дождевым островам и по Морю звезд и что с ним случалось по пути. Он вообще больше всего любит говорить, и это получается у него филигранно. Сказки, истории и песни о прошлом - это страсть и хлеб;
• В Эйдин господин Шу попал, в некотором роде, случайно: не послушав своих провожатых, он настоял на том, чтобы они вошли в устье Серебряной. Он хотел доплыть по реке до самых Врат Гигантов, однако попал в неудачное время эскалации отношений между Пятиречьем и Вальденом. Принятый пятиреченцами за вальденского нарушителя границы, господин Шу был атакован. Его лодка пошла ко дну, спутники погибли, а сам он оказался ранен - к счастью, несмертельно. Такое неудачное стечение обстоятельств вынудило его прервать путь и попросить помощи у эйдинцев. Его невероятное красноречие быстро обеспечило ему всевозможную помощь, а со временем привело и в Кайр Тарн.
• В Аргхолл господин Шу был приглашен как чудотворец Гвенны, с которым выразила желание познакомиться (и проверить его, конечно) сама графиня.
• О том, что никакой он не пророк Указующей Путь, знает верхушка Кайр Тарна, включая Виалль, Каладана и нескольких их ближайших доверенных лиц. Но о том, что господина Шу ведет Малис, они не ведают. Он остается почетным гостем в Аргхолле вот уже полгода как и уже подумывает покинуть его стены и продолжить путь на Восток. Виалль же заинтересована в том, чтобы удержать его при себе на подольше.

Как это есть на самом деле

• В том месте, которое здесь, в варварских странах, зовут Страной Тростника и считают сказочным, господин Шу прошел совсем не сказочный путь, родившись на самом дне общества, взлетев на самые его вершины, и скатившись даже ниже того, где начинал. За мгновение до того, как он переломал бы себе шею, его подхватила Леди Обмана. Только благодаря ее вмешательству, этот Шу сохранил свою жизнь. В его благодарности богиня может не сомневаться, что же касается преданности… У Шу своеобразные понятия о верности и преданности. Так или иначе, их пути до сих пор не разошлись.

•Магии на его родине учат совсем не так, как здесь, и используют ее не так, как здесь. Первым делом Шу научился владеть мечом, и до сих пор неплохо им владеет, хоть и предпочитает втыкать в спины, а не выходить в открытый бой. Неплохо - это именно неплохо: он никогда не был среди сильнейших там, и здесь, скорее всего, не стал бы таким. Впрочем, здесь он может победить тех, кто сильнее, из-за техники, незнакомой здешним фехтовальщикам. Хорошо стреляет. Искусно обращается с тешань (но о том, что у него всегда при себе оружие, а не смешной аксессуар, который, к тому же, варвары считают дамским, знать никому не обязательно).

•Шу вполне бы мог обратить на себя внимание Малис исключительно скверным характером, но его обязательства перед богиней несколько сложнее, чем просто оставаться самим собой. Он действительно не проповедник, как будто совершенно не заинтересован в том, чтобы как-то прославлять Малис, однако только простаки и варвары считают, что единственный способ прославления - это слова. Богиня сочла его способности к магии очарования и иллюзий хорошим фундаментом для расширения своего домена - обмана и анархии - в западных землях. Ее дар, стирать воспоминания, разумеется, тоже не был случайным.

•Исследователь Катастрофы из Шу - как из кобылы невеста, но пока Виалль не отпускает его, он может не беспокоится о том, почему ну никак не может уехать. А вот история с неудачным путешествием и счастливым спасением, само собой, чистейшая правда, однако же никто никогда не интересовался, действительно ли это случайное стечение обстоятельств и глупость одного путешественника, не желавшего слушать проводников.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• умею в приключенческий жанр, могу сеять хаос в политике, в божественную линию как избранный тоже впишусь.
• плох в детективах, но могу постоять рядом и повосхищаться тем, кто умный. Не люблю очевидные сюжетные рельсы и договоренности. Не испытываю сложностей с тем, чтобы сказать соигроку, что не играю что-то из предложенного им.

Пример поста

Один из талисманов, которые освещали неоконченное письмо, моргнул и погас. Тень от руки, держащей кисть, стала гуще, но Гуанъяо, сосредоточенный на своей работе, не сразу заметил это. Черта за чертой иероглифы ложились на бумагу, чтобы очередной глава средней руки клана, получив личное приглашение на Совет от молодого господина клана Цзинь, почувствовал свою значимость. В этом, пожалуй, не было острой необходимости, можно было поручить такую работу писцам, однако Гуанъяо не мог сейчас пренебречь ни единой, даже самой незначительной каплей поддержки и расположения. Смотровые башни теперь все чаще занимали его мысли. Он был уверен — нет, знал наверняка, — что башни нужны. Нужны всем: жителям захолустья, куда редко добирались заклинатели, кланам, на чьем попечении находилось это захолустье, крупным орденам, которые сбивались с ног, пытаясь контролировать свои территории вслепую, великому ордену Ланьлин Цзинь, который мог бы с их помощью следить за всей Центральной Равниной. Отец поднимал его идеи на смех. Говорил, что это неоправданно дорого. Говорил, что это слишком похоже на надзирательные пункты Цишань Вэнь. Говорил, что другие кланы никогда не пойдут на это. Говорил, займись наконец делом. Чем презрительнее Цзинь Гуаншань отзывался об идее, тем крепче Яо держался за нее. Упрямо и бесперспективно. Во всяком случае, бесперспективно до тех пор, пока во главе Ордена стоит его отец. А значит, в скором времени это должно измениться.
Пальцы дрогнули, едва заметно нарушая ровный строй уже написанных слов. Гуанъяо вздохнул и отложил кисть. Письмо придется переписать, но он займется этим позже, после недолгой медитации, призванной успокоить мысли. Поднялся, чтобы прежде зажечь палочку благовоний, и вздрогнул, услышав стук в дверь. Не самое подходящее время для визитов, но окликнувший его голос звучал в унисон с недавними мыслями: не пренебрегать ни одним из возможных союзников. Особенно тех, кому отец доверяет. Все еще держа благовония в руках, он подошел к двери и открыл её.
— Брат? Почему ты...
Вопрос о том, почему Сюанюй не уделяет отдыху отведенное для этого время, застрял в горле. Гуанъяо опустил веки на два удара сердца, убеждая себя, что увиденное — всего лишь шутка уставших от полутьмы глаз, но, когда он открыл их, снаружи ничего не изменилось. Слабый свет талисманов, падающий из комнаты, очерчивал юношескую фигуру в женском платье. Что бы это ни значило, оставлять Мо Сюанюя в таком виде за порогом, рискуя привлечь любопытные взгляды, было бы верхом глупости. Подавив желание ухватить младшего за плечо и втянуть его в комнату, Яо лишь отступил на шаг, открывая путь.
— Прошу тебя, заходи.
Гуанъяо всегда гордился своим самообладанием, но на этот раз удержать лицо было поистине сложно. Не потому что он впервые видел мужчину, облаченного в женские одежды, а как раз наоборот. В доме терпимости, где ему случилось расти, своеобразными пристрастиями клиентов никого было не удивить. Но, возвращаясь домой, любой из них вновь становился респектабельным сановником, почтенным горожанином, примерным семьянином. Место этим странностям было в борделе — и нигде более. В таком случае, уж не желал ли младший брат своей выходкой напомнить старшему о его происхождении? Пусть и бастард, Мо Сюанюй, в отличие от Мэн Яо, был для Цзинь Гуаншаня сыном, а не "а, не напоминай". И хоть раньше он никогда не проявлял высокомерия, но в его возрасте характер все ещё слишком изменчив и податлив, и несколько фраз или открыто проявленное расположение отца могли бы... Могли бы? Яо считал, что неплохо разбирается в людях, и Мо Сюанюй никогда не казался тем, кто станет бросать камни на упавшего в колодец. Следовало разобраться, вместо того, чтобы делать поспешные выводы. Вдохнув поглубже и заставляя голос звучать спокойно и негромко, он обернулся к брату.
— А-Юй, что происходит?