вверх
вниз
ЭЛИАН КАН [КАН ЧЖАОЮАНЬ] | AELIAN KANG [KANG ZHAOYUAN]
Сияющий Церкви Гвенны в Илосе
han dong47 лет | человек | Рионна
••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
Образ персонажа
Родственники:Отец – Кан Цзиньхэ, человек. Торговец тканями, переселенец из Аньхая. Умер от старости два года назад.
Мать – Кан Жуйфэй, человек. Бывшая вышивальщица, сейчас хозяйка вышивальной мастерской «Золотая игла» в Илосе. Жива, 69 лет.
Младший брат – Кан Фуань, он же Фионн Кан. Владелец семейной лавки по продаже тканей. Жив, 42 года.Культ Чжаолу – Той, Что Освещает Путь – всегда был в Аньхае небольшим, но очень сплочённым. Ей молились путешественники, торговцы и учёные, наблюдавшие за звёздами. Молился ей и купец Кан Цзиньхэ, увозивший семью из Аньхая в Рионну, подальше от владений жестокого князя У. Наместник, обложивший свои земли непосильным налогом, приказывал солдатам громить лавки и силой забирать товары, если их владельцы не могли заплатить за княжескую «защиту».
Путь был долгим и трудным. Жена Цзиньхэ, беременная их первенцем, плохо переносила тяготы дороги. Тогда мужчина дал богине обет: если Чжаолу позволит им добраться до Рионны невредимыми, он отдаст ей в услужение своё дитя.
Чжаолу, она же Гвенна, оказалась милостива. Мальчик, здоровый и крепкий, родился уже в Илосе. Отец дал ему два имени: аньхайское, Чжаоюань, в честь божества и рионнийское, Элиан. До десяти лет мальчика воспитывали дома: он бойко болтал на двух языках и помогал отцу в лавке тканей, которую Цзиньхэ открыл в Илосе. Родители воспитали его очень преданным Гвенне, и мальчик с нетерпением ждал, когда сможет стать адептом её Церкви.Начало было многообещающим. Но потом что-то пошло не так. Элиан стал адептом в святилище Илоса, как и должен был. Учился, как и должен был. Но свет веры постепенно гас, а на его месте разгорался огонь тщеславия. Чем больше его хвалили за ум и прилежность, тем больше он становился зависим от похвалы. Чем выше он поднимался в иерархии Церкви, тем большего ему хотелось – влияния, внимания, привилегий.
Обаятельный и дружелюбный, юноша был на хорошем счету у наставников и большей части соучеников. Меньшая часть хотела хорошенько надавать ему тумаков в тёмном углу, чтобы не задавался, потому что звезду Элиан словил немаленькую.Он всегда был очень стабилен в своём стремлении к власти. Умел угодить тем, кто принимал решения, научился хорошо чувствовать людей и никогда не стеснялся этим пользоваться. Воспитанному в честности и скромности, Элиану потребовалось некоторое усилие, чтобы переступить через эти барьеры – раз солгать, раз предать, раз использовать. Дальше стало легче. Чем ближе он становился к статусу Сияющего, тем меньше света оставалось в нём самом.
Уже будучи старшим жрецом, Элиан стал пользоваться покровительством Сияющей Хафизы, бывшей в то время главой Храма в Илосе. Однако пожилая дама никак не могла определиться, кому отдать предпочтение – Элиану или своей ученице Надии. Она умерла, так и не назначив преемника, и Элиан, зная, что ему придётся соревноваться с Надией за главенство над Храмом Илоса, «помог» общественности определиться с выбором. К тому времени с Надией у него сложились очень нежные отношения: Элиан называл её «дорогой сестрой», она же, очевидно, была в него влюблена.
Когда Совет должен был принять решение о том, кто возглавит Храм в Илосе, по городу поползли отвратительные слухи. Якобы Надия была последней, кто видел Сияющую Хафизу живой, и что, вероятно, она же подсыпала яд в чашу беспомощной пожилой женщины. Слухи были ничем не подкреплены, но своё чёрное дело сделали: Надия выбыла из гонки за власть и лишилась права возглавить Храм. Она рыдала на плече Элиана, а он обещал ей, что во всём разберётся и накажет виновных. Надия и не думала его подозревать, а зря. Элиан расчистил себе дорогу к власти и стал Сияющим, как и хотел. В тот год ему исполнилось тридцать девять лет.
Под управлением Сияющего Элиана влияние Церкви Гвенны в Илосе стало медленно, но неуклонно расти. Управленцем он оказался неплохим – дотошным, амбициозным, умеющим планировать наперёд. Увы, всё это было не ради любви к богине, а ради любви к власти. Храм Илоса, в котором уже давно не было ни одного чудотворца, особой популярностью в Рионне не пользовался, и Элиан взялся сделать его снова великим – чтобы, разумеется, стать ещё более важной шишкой.
Когда внезапно погибла Верховная жрица Лиэнн, Элиан увидел шанс возвыситься ещё больше. Благодаря образу благожелательного и порядочного человека перспективы у него были весьма неплохие. Дополнительную поддержку он получил от Сияющего Айя Венты, которому наобещал всяких благ, если тот поддержит его кандидатуру на Совете. Единственная проблема была в том, что Элиан любил альянсы, но делиться со сторонниками – нет. Сияющего из Айя Венты, добейся Элиан успеха, вероятно, ждала бы судьба Надии. Полный надежд, Элиан прибыл в Иларию на Совет, ещё не зная, что Гвенна ещё преподнесёт ему пару сюрпризов – и не обязательно приятных.
Дополнительная информация
• Очень, очень зациклен на своей внешности и поддержании молодости. Выглядит минимум на десять лет моложе своего настоящего возраста благодаря аньхайским корням и бесчисленным кремам для всех частей тела. Чтобы поддерживать хорошую физическую форму, практикует цигун, аньхайскую гимнастику. Обладатель роскошной, почти до пояса, шевелюры, в которой пока нет ни одного седого волоса.
• Под своим аньхайским именем практически никому не известен. Чжаоюанем его называют только мать и брат.Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу
• В приоритете – сюжетные отыгрыши со скандалами, интригами и расследованиями вокруг убийства Верховной Лиэнн. Очень хочется стать следующим Верховным, вдруг получится.
• Гордость Сияющему ущемить можно, но физически, пожалуйста, не ущемляйте его слишком сильно. Если этот персонаж получит какие-то серьёзные, неисцелимые увечья, он убьётся к радости конкурентов. Пожалейте деда.
• Персонаж Вэй Нина. Как обычно, все претензии к нему.Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта
Персонаж по заявке Идалии, оставляю ей на откуп.Пример постаМысли его полны горечью и сожалением. Аньхайский принц – а на самом деле, уже последний аньхайский ван – теперь безъязыкий чужак, неспособный рассказать свою историю. Местное наречие странное и нелепое: когда Вэйнин пробует говорить, ему кажется, что он перекатывает во рту камни. Здесь есть звуки, которые он просто не может произнести, потому что в его родном языке таких не существует. И всё же, бывший принц делает над собой усилие и повторяет снова и снова за – кто бы мог подумать! – говорящей вороной. Мэтр Бенедикт – терпеливый наставник, но даже он то и дело заходится в хриплом смехе-карканьи: он давно не слышал, чтобы так забавно коверкали эйдинский язык.
Дело вовсе не в том, что Вэйнин не старается. Напротив, он из кожи вон лезет, чтобы поскорее получить возможность общаться с местными, но в голове как будто стоит невидимый барьер: новые слова попадают в него и отскакивают обратно, выпадая из памяти. Как будто Вэйнин всем своим существом отторгает чужое, пытаясь остаться прежним. Это смешная попытка: прежним уже ничего не будет – он больше не сын вана, не генерал и не любимец столицы. Его семья уничтожена, богатства достались захватчикам, которые вымарали имена его предков со страниц истории. Он не смог сохранить свою жизнь, как не может сейчас сохранить свой язык: здесь, в Аравеле, аньхайский знает только эта птица, в которой теплится сознание учёного старика.
— Май-о имь-я Вэй-нин Ша-ао-дьянь, — повторяет за мэтром бывший принц, стараясь не вывихнуть челюсть. – Йа род-ом из Аньх-хай.
— Аньхая, — поправляет мэтр, и юноша ловит себя на мысли, что готов запустить в ворону камнем. – Повторите.
— Аньх-хай-йа, — тянет Вэйнин, сжимая кулаки. Он уже в бешенстве, а ведь они только начали. Должно пройти несколько недель, прежде чем он сможет поговорить с местным лордом и как-то устроить свою судьбу. От разговора с Рианом ан Эльтайном слишком многое зависит, поэтому лениться нельзя.
Вэйнин не ленится. Он просто жалеет, что не умер окончательно.***
Наконец мэтр выносит вердикт: Вэйнин готов к встрече с хозяином Аравеля. Птица летит впереди, показывая ученику путь. Вопреки ожиданиям его ведут не в какой-нибудь тронный зал или кабинет, а в сад, дышащий свежестью после вчерашней грозы. Владетель всех окрестных земель совершенно не по-княжески возится с розами, распутывает разросшиеся плети, и это зрелище настолько удивляет Вэйнина, что он забывает всю заранее заготовленную речь.
Позади многие и многие дни языковых пыток, вампир уже может вполне сносно объяснить, кто он такой и что ему тут надо, но всё сразу идёт не по сценарию. Это снова раздражает Вэйнина: он плохо адаптируется на чужбине, потому что подсознательно совсем не хочет здесь находиться, и любые сюрпризы выводят его из равновесия.— Пы-ливет-ствую князь-я, — старательно выговаривает Вэйнин и легко кланяется всем корпусом, не сгибая спины. Это странный гибрид аньхайского и местного приветствия, потому что раньше третий принц кланялся только своим родителям и старшим братьям. А сейчас перед ним незнакомец, которому он при других обстоятельствах не должен был бы подчиняться.
— Мень-я зовут Вэй-нин Шао-дьянь. Я есть… — он на мгновение прикрывает глаза, потому что вдруг забывает, как говорить о себе в прошедшем времени, и находится не сразу: — Я быть… третий принц Аньхай… Аньхая. Вся моя семья… все кто пла-вит… убиты сёгун Ямато, — в глазах Вэйнина загорается жгучая ненависть. – Сьтоб молния убить его паланкин…
Полная версия классического проклятья звучит как «Пусть молния ударит в его паланкин и сожжёт его до костей, а род его пусть будет страдать до девятого колена», но Вэйнин ещё не знает столько новых сложных слов. Поэтому он просто говорит:
— Я пло-шу убье-жища у князь-я.Буквы «р» в его родном языке тоже нет, он не может её выговорить, чем обычно доводит почтенного мэтра до истерики. Но не дай Боги, над ним засмеется Риан ан Эльтайн. Наверное, князь уже догадался, почему гость не сделал ни одной попытки обратиться к нему по имени. Не сколько из большого почтения, сколько… ну вот поэтому.
Отредактировано Aelian Kang (2025-12-21 02:10:44)
