Драса Лоуэнтин | Drasa Lowentine
Странствующая чародейка
Глава рода  Лоуэнтин, в чьих жилах течет кровь  Янтарных Лордов


Emma D'Arcy

39 лет | человек | Рионна

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

“ Говорят, что люди — это отражение места, где они выросли. Драсе кажется эта фраза дурной шуткой. Всю свою жизнь она посветила тому, чтобы отличаться от родного края, отличаться от семьи, которую покинула, стоило Башне Звездочетов принять ее в свои стены. Если бы кто-то ей сказал, что видит в ней черты предков — он бы тут же лишился головы ”.

Века назад дом Лоуэнтин правил семью великими городами, их власть была непреклонна, а имена — высечены в камне судьбы. Их слово было законом, их желания становились приказами, исполняемыми с фанатичной преданностью. Но времена изменились. Однажды колесо судьбы повернулось в другую сторону, и они пали, низвергнутые в пыль и кровь. Их дворцы опустели, их знамена сожгли, их престолы заняли другие. Но они не обнищали. О нет, золото их сохранилось, как и их имя, пусть и произносимое теперь с презрением и страхом. Но власть. Власть навеки покинула их руки, словно золотая корона, укатившись прочь по каменным ступеням в морские глубины.

Среди руин былого величия родилась Драса Лоуэнтин, последняя надежда своего рода. Ее детство прошло в мрачном замке, стоящем на самом краю мира, на утесе, о который с ревом бились волны. Его острые зубцы терялись в туманной дымки, пробивая небосвод насквозь, а балконы нависали над бездонной пропастью. Там всегда было холодно, ветер проникал даже сквозь каменные стены, но именно в этом ледяном мраке таилась невыразимая красота. Особенно в грозу, когда молнии разрывали ночное небо, а шторм бушевал с такой силой, что казалось, сам мир готов пасть.

С детства Драсе говорили, что она восстановит славу семьи. Ей твердили, что ее кровь полна силы древних, что предки ведут ее за руку. Отец Драсы, некогда один из самых могущественных людей в Рионне, пытался снискать милость богов кровавыми жертвами, топя алтарь в крови рабов, пленников и даже собственных вассалов. Драса видела в  его поступках не величие, а слабость, граничащую с безумием. Она наблюдала, как он с мольбами склонялся перед каменными ликами, как прятал страх за жестокостью. Она знала: боги глухи. Боги не отвечают. Они слепы, они не ведают жалости ни к злодеям, ни к героям.
Род Лоуэнтин потерял власть, потому что ее отец надеялся на милость Богов, а не на собственную силу. Она не повторит его ошибки.

Когда настало время возглавить семью, Драса приняла наследие с холодным презрением. Она надела на свой палец  перстень дома Лоуэнтин, но не с гордостью, а с отвращением. Драса видела, как ее родичи цепляются за прошлое, мечтая о возврате дней славы, и знала: они обречены. Но она — нет.

Как только подвернулась такая возможность, Драса оставила родные земли. Она не бежала прочь, а ушла уверено глядя только вперед. Лоуэнтин улыбалась неизвестности,  наконец разорвав путы ожиданий. Ее путь лежал к Башне Звездочетов, где не требовали молитв, а лишь знаний и силы. Там она доказала свои способности. Там она впервые начала учиться, а не делать вид, что слушает. Глубже, чем кто-либо до нее. Не по наставлениям, но по воле своей. Магия стала ее религией, ее верой, ее мечом и щитом. Она жадно впитывала каждое заклинание, исследовала тайные знания, погружалась в запретные истины, о которых другие боялись даже шептать. Для нее магия была не просто силой — она была самой сутью жизни, искусством созидания и разрушения, ключом к самому мирозданию.

Когда Драса наконец покинула место, что стало ей истинным домом, она вновь вышла в мир, но не как дочь проклятого рода, не как жалкая наследница павшей власти. Она вернулась на родину не с просьбой, но с требованием. Не с молитвой, но с магией, готовая пошатнуть веру в богов, что допустили Крах Мира.

Как бы чародейке непротивна ее роль, она все же вернулась в фамильный замок. Драса очистила его от шелухи прошлого, до блеска отполировала камни, приняла обеты немногих вассалов, а затем заперлась в собственной башне.

Там при свете свечей и при звуке прибоя Лоуэнтин проводила часы за работой. Она штудировала древние тексты, рассылала письма в разные части света, по крупицам собирая знания о Новых Богах, в особенности о Многоликом Древнем. Раз в несколько месяцев Драса покидала родной замок, объезжала знакомые края, прислушивалась к шелесту слухов, жадно выискивая любые клочки информации о магии или о тех, кто обратил ее против богов.

В одной такой поездке чародейке удалось перехватить слух о богоборческом культе. Драса напрасно пыталась найти его членов или привлечь их внимание к себе. В первый раз в жизни желанные знания ускользали из ее рук, как соленная вода сквозь пальцы. Это ужасно злило. Это лишало самоконтроля. Заставляло пробовать искать снова и снова.

И, наконец, заслуженная победа. Чужая. Но это было не так уж важно. Новость об  убийстве верховной жрицы Гвенны волной шепотков пронеслась по земле, достигнув стен замка Лоуэнтин. Лучшей зацепки Драсе все равно не найти. Она сорвалась в путь, как только узнала о случившимся, надеясь успеть на место преступления, пока следы убийц не остались. Не для того, чтобы поймать их, нет — для того чтобы примкнуть к ним.

Дополнительная информация

• Драса имеет талант к магии, но сила ее едва превышает среднестатистический ресурс мага. Несмотря на это она постоянно тренируется, поглощает новые знания и делает все, чтобы маленькими шагами подниматься все выше и выше. Для нее нет разницы между знаниями: проклятые, запретные, опасные, — в конечном итоге для нее это лишь знания. Знания не имеют цвета, его добавляют лишь души людей.

• У Драсы есть шрам, проходящих от лопаток вниз вдоль позвоночника. Его ей оставил отец раскаленным металлом в одну из тех ночей, когда мужчине казалось, что боль — это единственная плата за могущество. Этот шрам. Эта метка. По его словам была платой за то, чтобы Боги обратили свой взор на Драсу.

• Драса больше всего на свете презирает слабость, и подлость, которую она поражает.

• Драса прямолинейна в своих высказываниях, почти жестока, но прагматична. Она не пытается бросить вызов Богам, но терпеливо ждет, когда в мире накопится достаточно людей, также страстно ненавидящих все божественное, и способных набраться смелости, чтобы полагаться только на себя.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Спокойно отношусь к рейтингу, если он уместен
• По большей части предпочитаю динамичные эпизоды, полные действий и опасности. Но иногда могу углубиться и в лирику.
• Табу пока что не найдено, если только не считать нелюбовь к постам до 2к символов.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

• Убейте красиво в борьбе за то, во что он верил.

Пример поста

Под водой все кажется иным. Даже самые яркие силуэты размываются, время замедляется, пока не перестает существовать. Остается только толщь океана, готовая поглотить тебя целиком. Вода дарует жизнь, она же ее забирает. В тот миг, когда пространство рядом разрезал, как нож масло, острый предмет — Бель ощутила, как страх забрался ей под кожу ледяным змеем, сковывая движения.
Под водой неслышно звуков, по крайней мере, не так, как на суше. Здесь звуки приходят с задержкой, приглушенные и искаженные. Но сердце девушки все равно билось так громко, что, казалось, заполняло всю пустоту вокруг. Ее дыхание вырывалось короткими, хриплыми толчками. Под водой человеческое зрение не способно уловить малейшие движения. Высшее звено в пищевой цепочке внезапно оказывается на месте жертвы. Это неуютно. Это парализует. Это смертельно опасно. И все же, несмотря ни на что, Бель боролась с собственным страхом до последнего. Ее нервы натянулись до предела, разум отсчитывал секунды до окончательной потери воздуха.

Один.

Бель осматривалась. Вода окутывала ее со всех сторон вязкой темнотой, обволакивала, скрывала хищника. Было ли это предупреждение? Или проваленная попытка убить? Она не знала. Но ощущала каждой клеткой тела — за ней следят. Вдалеке что-то двигалось, но стоило повернуть голову — оставались лишь неподвижные силуэты кораллов и камней. Наблюдатель затаился. Он ждал.
Тени от скальных выступов извивались в слабом свете, падающем сквозь толщу воды, создавая обманчивые формы. Рыбы-ангелы неторопливо скользили рядом, их плавники мерцали серебром. Где-то среди зарослей водорослей копошились морские ежи, а на коралловых грядах сонно покачивались щупальца анемонов. Вода здесь была чуть мутноватой, как будто что-то мешало свету проникать глубже. Возможно, песок, поднятый движением.

Два.

Воздуха почти не осталось. Каждый вдох мог стать последним. Бель почувствовала, как ее грудь стянуло железными обручами. Легкие горели. Воздух из пробитого баллона пузырился вверх, ускользая в недосягаемую спасительную высь. Она развернулась, тело двигалось медленно, словно в кошмаре.

Где хищник? Где его оружие?

Она заставила себя смотреть вниз. Песок. Камни. Обломки раковин. Рядом скользнула тень, что-то длинное и тонкое. Морской угорь? Или что-то большее? Ее пальцы отчаянно рылись в песке, хватались за острые края рифов, царапались, оставляя на коже тонкие кровавые линии. Мозг лихорадочно искал ответ на вопрос: что это, черт возьми, было?! — но паника разъедала сознание, путая мысли.

Три.

Внезапно резкая боль пронзила ладонь.

Бель судорожно дернулась, обжигающее ощущение раскаленного лезвия пронзило кожу. Вода тут же окрасилась алыми лентами. Она ахнула, выпуская изо рта дыхательную трубку. Рот наполнялся горько-соленой водой.  Острая вспышка боли прорезала разум, на мгновение вытесняя панику. Но вместе с болью пришло осознание. Ее пальцы крепко сжимали наконечник копья. Орудие убийцы.

Кто-то бросил его, чтобы прикончить ее.

Бель замерла. Ее разум лихорадочно перебирал пути к отступлению. Сжав зубы, она рывком подтянула копье к себе. Оно показалось невыносимо тяжелым, но она не отпустила. Крепко прижав древко к груди, Бель оттолкнулась от дна. Свободной рукой она лихорадочно начала отвязывать грузы от пояса, освобождая себя от смертельного балласта. Подъем. Только вверх.

Четыре.

Изображение начало темнеть. Грудь разрывало от невыносимого давления. Еще чуть-чуть, еще несколько секунд — и она потеряет сознание. Мир сужался до одной цели — поверхности.

Ноги бешено работали, руки дрожали. Последний рывок.

Голова вырвалась из воды.

Бель открыла рот и сделала первый жадный вдох. Воздух ворвался в легкие раскаленным потоком, болью пронзив грудь. Она судорожно закашлялась, жадно глотая воздух.

Небо. Запад окрасился багрянцем. Солнце алым диском, с ярким оранжевым обручем по краям, медленно скрывалось за горизонтом. Над головой кружились чайки, мерцали неярки, робкие, первые звезды. Ветер проносился по поверхности воды, подхватывая пенистые гребни волн. Вдалеке белели паруса какого-то судна, слишком далеко, чтобы она могла привлечь внимание.

— Как красиво… — прошептала она, забыв обо всем на свете.

Но тьма быстро накрывала океан. Когда солнце окончательно скрылось, Бель вернула себе самообладание. Рывком вытащила из воды предмет, который все это время прижимала к груди. В быстро надвигающихся сумерках удалось различить очертания. Копье. Примерно 280 см в длину. Его поверхность испещрена странными символами, острие блестит в последних отблесках света. Это не природное создание. Это работа разумного существа.

Ее пробила дрожь.

Она живо представила, как это копье могло пронзить не баллон, а ее горло. Как ее тело безвольно опускается на дно, а кровь алыми завихрениями растворяется в воде.

Бель моргнула. Видение исчезло. Осталась только реальность.

"Бей, замри или беги", — голос дедушки всплыл в памяти. Инстинкты требовали бежать.
Сердце колотилось. Адреналин жег мышцы, но разум работал четко. Она осмотрелась. В нескольких десятках метров покачивалась на волнах ее доска. Но добраться до нее с копьем и тяжелым снаряжением было невозможно. Нужно было что-то оставить.

Бель стиснула зубы.

Испорченный баллон. Единственное доказательство нападения.

Ее жизнь или улика?

Ответ был очевиден. С глухим всплеском баллон ушел в пучину.

— Лучше он, чем я, — прошептала она, разворачиваясь в сторону доски.

Теперь оставалось самое сложное — доплыть до нее.