МОРРИГАН | MORRIGAN
чудотворица Мисайи, исследовательница

morrigan - dragon age series

634 | человек | постоянно в путешествиях

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

• Воспоминания о детстве, как осколки разбитого зеркала - сколько не собирай воедино, всё равно останутся трещины с острыми краями. Морриган не уверена, влияние это неумолимо текущего времени или последствия Катастрофы и связи с Мисайей. Иногда ей кажется, что это чужие воспоминания, которые она случайно приняла за свои, настолько незнакомыми они кажутся. Но если память всё же верна ей, то родилась она на территории прежней Моргаладской империи. Само место теперь невозможно даже найти, оно сгинуло также как и много других поселений империи. Однажды Морриган задалась целью проследовать по нити своей жизни к самому началу, возможно, надеясь обрести ответы на некоторые вопросы и лучше понять себя, но это не привело ни к чему особенному. Нить обрывалась где-то в руинах Динас Гесса, куда она поступила на обучение в магическую академию, будто именно там и началась её жизнь и началась. О своих родителях также помнит не много, скорее храня в памяти размытые образы, наделённые достоинствами, которых при жизни могло и не быть. Но Морриган считает, что лучше она будет канонизировать отца и мать, чем совсем отстраняться от воспоминания о них.

• В достаточно юном по её воспоминаниям возрасте поступила в академию магии в столице империи Моргаладе. Учитывая последующие события, может с уверенностью заявлять, что была лучшей ученицей на своем потоке, если не во всё школе в целом. Всегда стремилась к знаниям, изучению тайн магии и мира вокруг. Славилась тем, что просиживала в библиотеке ночи напролёт, корпела, выводя собственные теории и объяснения и участвовала во всех разрешенных ей исследованиях, проводимых в башне. Многие считали её высокомерной выскочкой и были абсолютно правы. Считалась только с самой собой и своими интересами, в каком-то смысле шла по головам, провернуть так, что бы именно ей предоставили ресурсы и книги для исследования вместо кого-то ещё было её привычной тактикой. В то же самое время фаворитизм, которым её могли одаривать в академии, не был необоснованным. Морриган действительно обладала умом и способностями, добивалась результатов и не боялась препятствий на пути. Некоторые из её работ высоко оценивались даже на высших уровнях - Избранными и чудотворцами Мисайи. Как и многие другие учащиеся академии мечтала о том дне, когда она сама сможет удостоится такой чести, но никогда не позволяла этой мечте ослеплять себя - знания и тайны всегда были для неё приоритетом. Наверное, поэтому Мисайя в итоге обратила внимание именно на неё.

• Можно не пытаться выяснить у Морриган причину, по которой Мисайя сделала её Избранной. Даже сейчас решение богини лежит вне области её понимания. Не то чтобы она не следовала заветам Домена Разума в целом и Мисайи в частности, но она никогда не обладала достаточной преданностью, чтобы получить такой высокий статус. Но Морриган приняла его с честью, войдя под своды храма Мисайи в самом сердце Динас Гесса.

• К сожалению действительность не оправдала высоких ожиданий. Жречество скорее разочаровало, чем открыто новые горизонты. Вместо привычной свободы в исследованиях её заменили обязанности Избранной. Нужно было распространять влияние Мисаий всё дальше и шире, что оказалось трудным для Морриган с её складом ума. Остальные Избранные смотрели на неё как на неоперившегося птенца, игнорируя все её предыдущие заслуги, которые она зарабатывала годами. Такое отношение к новоиспеченному члену жречества было понятным, но не могло не раздражать саму Морриган. Обсуждения слишком быстро стали перерастать в перепалки и споры. Морриган казалось, что к ней слишком придираются, остальным казалось, что она недостаточно рьяно исполняет свои обязанности. Кроме этого в воздухе висело напряжение, связанное с войной с Амадией. Странные слухи о том, что Избранники Мисайи якобы общаются с амадийцами, передавая им тайные знания богини. Никто из верхушки жречества не посвящал Морриган в свои дела, но негласным было знание, что она выступает на стороне крайне малочисленной оппозиции.

• Так же как и с назначением Морриган Избранной, так и лишением её титула, она до сих пор не знает что именно послужило причиной - плохое исполнение своих обязанностей, споры с другими Избранными или в каком-то смысле противостояние замыслам самой Мисайи, а может и всё вместе - но случилось то, что случилось. Для обычных последователей разница была не ощутимой, к Морриган до сих пор относились как посланнице богини, но внутри её и без того шаткий авторитет совсем упал в глазах Избранных и даже таких же чудотворцев как она сама. "Предательница", "недостойная" сначала раздававшиеся шепотом и за её спиной, к концу пребывания Морриган в Динас Гесса говорили ей уже чуть ли не в лицо, что провоцировало новый виток конфликтов. В итоге Морриган покинула столицу, сославшись на важные исследования, хотя все прекрасно понимали, что это лишь прикрытие для побега, и уехала так далеко, как только могла. Тогда она даже не могла представить, что именно это спасёт ей жизнь.

• Катастрофа в понимании Морриган произошла сразу и постепенно. После огромного выброса магической энергии, повлёкшей за собой огромные разрушения, последовала паника и хаос, которые нанесли не меньший ущерб. Пока сами боги пытались прийти в себя после произошедшего, остальным приходилось ждать и пытаться выживать в резко изменившихся условиях. Морриган знает, что сама до конца так и не отошла от Катастрофы, что уж говорить о тех, кто оказался в самой гуще событий. Когда она почувствовала себя достаточно сильной и окрепшей, она попыталась вернуться в Моргадал и Динас Гессу, но ни того, ни другого уже не существовало, оставались лишь пылающие руины. За спиной корчилась в агонии Амадия, и казалось, что идти некуда и пережить это будет невозможно.

• Но Морриган пережила. Окрепла умом и телом, нужно было двигаться дальше, а не просто сидеть оплакивать то, что уже было утеряно. Мисайа не отвечала ни на какие молитвы, воззванные к ней её чудотворицей, оставалось только надеяться, что богиня просто слишком пострадала в Катастрофе и теперь восстанавливается. Морриган нужно было решать, что делать и как вести себя перед лицом новой реальности. В итоге путь, начатый ей ещё в молодости, нашёл себе оправдание. Её уникальный опыт в области магии и знаний со временем оказался незаменимым помощником, особенно после того, как оказалось, что она осталась одной из немногих приближенных Мисайи, что вообще осталась в живых. Морриган поняла, что разрозненные и утерянные артефакты и знания требуют сохранения. Пусть сейчас никто не думает об этом, но в будущем обязательно найдутся те, кто захотят пройти по следам павших империй и народов, и не всегда они будут достаточно умны, чтобы не повторить ошибки предыдущего поколения, поэтому всегда нужен будет тот, кто воочию увидел к чему приводит неограниченное ничем стремление к знаниям. Никто не просил Морриган выступать в такой роли, она сама взяла на себя эти обязательства, но может быть когда-то кто-то скажет ей за это спасибо. Может, это будет сама Мисайя.

Дополнительная информация
• Катастрофа сильно изменила Морриган, сгладив особо острые углы её характера. Она уже точно не та вспыльчивая девушка, которая могла спорить до потери голоса, а потом бросаться с кулаками, если её оппонент не принимал её точку зрения. Теперь она ведёт себя намного более собранно и расчетливо, стараясь не бросаться вперед головой, а искать обходные пути. У неё есть свой внутренний свод законов, которому она старается следовать. Одним из важнейших его постулатов Морриган называет "надзор за магией", она не терпит глупцов, которые считают себя умнее остальных и используют знания в своих корыстных целях и не будет церемониться со способами, если у такие люди владеют тем, что нужно ей. С другой стороны - если вы показали себя в её глазах достаточно разумным, она не будет препятствовать обмену знаниям, даже с удовольствием поделиться своими, ведь только так можно приблизиться к истине.

• Морриган может показаться высокомерной, но во многих случаях она достаточно трезво оценивает свои силы и знания. Просто очень часто это сопровождается саркастичными ремарками и снисходительными улыбками, что может вызывать внутреннее раздражение у её собеседника. Морриган не считает, что должна как-то смягчать свои слова, если её мнения попросили, но никогда не станет лезть с непрошенными советами.

• Морриган не считает себя нелюдимой, скорее отстранённой, она редко сама ищет дружбу и участие у других, и также редко может предоставить кому-то это в ответ. У неё слишком много других дел, чтобы постоянно поддерживать уровень дружбы, поэтому предпочитает союзничество и взаимный обмен мнениями.

• Начала обучение магии ещё до Катастрофы. Благодаря временному статусу Избранной и нынешнему статусу чудотворицы Мисайи, облагает широкими познаниями в разных областях магического искусства. Не все школы магии подвластны ей в совершенстве (Магия Тени, Онейромантия) и не все она сама считает достойными особого внимания (Некромантия, Очарование). Хотя для неё очень размыто понятие "запретной" магии, некоторые вещи вроде проклятий она не использует из личных соображений, но может с удовольствием изучать.

• Дар от Мисайи: может приподнимать завесу тайны. Например, если столкнется с неизвестным ей артефактом, устройством, книгой на незнакомом языке, зашифрованным посланием может примерно понять суть использования или уловить общий смысл книги и записки, но подробности и полутона ускользнут от неё. Чем сложнее и/или древнее то, что она пытается понять, тем сумбурнее становятся ощущения, иногда выдавая два абсолютно противоположных смысла, поэтому полагается на свою способность она не так часто, как хотела бы.

• Знает почти все языки как минимум на уровне чтения и беглого разговора. Хорошо разбирается в артефактах, магических вещах, ритуалах, старается постоянно пополнять и обновлять свои знания, не чурается новых веяний в магическом мире.

• Исследовательница в самом прямом понимании этого слова. Привыкла к постоянным путешествиям и связанных с этим трудностей. Брезгливость ей практически незнакома. Имеет хорошую физическую выносливость и силу.

• Стала главной героиней нескольких страшилок в разных маленьких поселениях по всему миру.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Сюжет с Избранными и сюжет Рионны кажется самыми подходящими персонажу, но всегда буду рада влезть куда-то ещё. В целом - исследование Катастрофы и причин произошедшего и последствий, подспудное желание вернуть расположение Мисайи, возможно - противостояние распространению учения новых богов (особенно Многоликого Древнего).

• Не играю только неприемлемые с моральной точки зрения вещи для меня вроде педофилии, изнасилований, инцеста и всего такого. К физическому насилию со стороны или в сторону персонажа отношусь спокойно при обсуждение рамок и условий заранее.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

• На данный момент - разрешаю использовать в качестве НПС, если понадобится, но решение может измениться в будущем

Пример поста

сборы кланов всегда были достаточно скучными для нее. сиди и слушай, что там болтают взрослые на темы, которые ей были не понятны и не интересны. атенриль могла бы притвориться больной или воспользоваться своими привилегиями младшенькой, чтобы остаться дома, но возможность выбраться за пределы земель родного клана и пуститься в небольшое путешествие все же была привлекательной. именно поэтому она сейчас и страдала в духоте, выслушивая потоки бесконечных речей, половина из которых была приправлена в избытке древнеэльфийским, который она не слишком хорошо понимала, как бы бабушка не старалась её муштровать. и всё же как бы ни пыталась атенриль отстраниться от обсуждений, перенестись хотя бы своими мыслями на просторы лесов, всё же не могла не прислушиваться.

она догадывалась, какой конкретно вопрос поднимут её родители. это витало в воздухе уже почти год, то забываясь совсем, то снова становясь острой темой. конечно, это всё зависело от посещений ушедших их клана эльфов. совет старейшин клана сначала относился с пониманием к тем, кто уходил не по своей воле — например, к старушке ланайе, которая потеряла всех своих детей и решила отправиться в мир людей, чтобы попытаться найти способ вылечить болезнь, проявившуюся и у её последней дочери. были и те, кто уходили просто по желанию, однажды пропав в лесах аппалачей, а потом возвращались совершенно другим, но клан принимал их обратно, если они желали. были, конечно, и те, кто не возвращался совсем и было неизвестно — то ли они погибли где-то, то ли просто забыли свой клан. были и те, кого изгоняли без права возвращения, но при жизни атенриль такого не происходило ни разу.

поэтому сначала клан и был достаточно благосклонен к таким возвращавшимся, не видя в этом никакой угрозы. рассказы о жизни людей скорее казались сказками даже для детей, которые и слушали их чаще всего. а взрослые вообще многое сводили в шутку. и всё же некоторых увлекли описания совсем другой жизни, далекой от привычного кланового строя. несколько эльфов ушли с теми, кто выбрал новую жизнь, чтобы потом вернуться уже со своими рассказами. некоторые же возвращались и со всякими интересными штучками мира людей. это было более веским доказательством правдивости всех казавшихся поначалу немыслимыми вещей. в итоге совет клана запретил приносить извне предметы. это подняло поначалу волну возмущения, но та быстро стихла — эльфам не так сильно были интересна людская жизнь, чтобы навлекать из-за этого на себя гнев совета. но когда по клану поползли слухи о том, что совет размышляет о том, чтобы запретить тем, кто ушел, возвращаться в клан, а значит по сути своей изгоняя их, это было уже совсем другое дело.

изгнание считалось самым ужасным наказанием для любого. не только потому что тебе предстояло дальше обеспечивать себя самому в глухих лесах, с этим-то как раз у эльфов проблем не было, а по большей части из-за того, что изгнанника будто вычеркивали из истории клана. нельзя было ни говорить, ни вспоминать об изгнанном, он переставал существовать для всех, даже для своей семьи. в обществе, где традиции и семейные узы ценились превыше всего, это было немыслимо. поэтому когда впервые эти новости достигли ушей эльфов, многие сказали — как можно изгонять тех, кто не сделал клану ничего плохого? дебаты разгорались то тут, то там. эльфы обсуждали и не могли прийти к единому мнению.

атенриль всегда была в первых рядах, слушая каждую историю, разглядывая каждый сувенир, с распахнутыми в изумлении глазами и приоткрытым ртом. родители смотрели на это сквозь пальцы — лучше пусть сидит где-то в одном месте, чем носится с эйдин по окрестностям. потом их отношение ужесточилось — ей откровенно начали запрещать приближаться к возвратившимся, заставляли истиметориэль следить за ней, приказывали эйдин рассказывать вечером о всех её перемещениях, будто они были узницей и её охранницей, а не защитницей. но атенриль всегда удавалось выйти сухой из воды — у сестры были свои заботы, да и она была слишком мягкой, чтобы не поддаться под уговоры младшенькой, с эйдин было сложнее, но она справлялась каждый раз.

поэтому сейчас, слушая обсуждения этого вопроса главами кланов, атенриль не могла успокоиться. к щекам прилила кровь, а сердце бешено стучало из-за чувства несправедливости. изгнать бабушку ланайю? весельчака лоранила? тихую и кроткую дарру? просто потому что они увидели иной мир? атенриль ерзает на стуле, впиваясь ногтями в ручки, зарабатывая шиканье со стороны истиметориэль в свою сторону. ей хочется вскочить и назвать всех здесь собравшихся глупцами. слезы обиды собираются в уголках её глаз, рискуя сорваться в любой момент. она всегда была той, кто задает не совсем удобные вопросы — почему мы не можем общаться с людьми? почему все должны жить по заветам, которые были разработаны ещё тысячи лет назад их предками? почему все должны стремиться к тому будущему, которое укажет главная провидица клана, разве они не могут делать что сами хотят? на эти и многие другие вопросы ответов у родителей и брата и сестер не находилось. были лишь отмахивания и «атенриль, таковы порядки эльфов, и менять их мы не собираемся».

она скользит глазами по лицам собравшихся в тенте эльфов — может быть хоть у кого-то поднимется волна возмущения таким ужасным предложением. но всё, что она видит — это покачивающиеся в знак согласия головы, старших брата и сестру, сидящих подле родителей, которые в будущем поведут их клан по той же проторенной дорожке. атенриль даже не осознает, что вскакивает с места, благо ей хватает ума ничего не говорить. даже не оборачиваясь на эйдин, которая притаилась за её креслом, она выбегает из тента — только шуршит церемониальное платье по земле. джун привычно вспархивает у нее над головой и по тому, как нервно он рассекает воздух, она понимает, что он разделяет её чувства.

атенриль не уверена, куда она бежит, главное — подальше отсюда, чтобы не слышать этих монотонных голосов, которые считают, что могут решать за всех. она была в этом клане и его окрестностях всего лишь раз, поэтому уверенности в направлении у нее не было, но вроде бы если углубиться дальше в чащу, пройти мимо упавшего дерева, пересечь небольшой ручей, то можно выйти к небольшой опушке, залитой солнечным светом. задумавшись о том, правильно ли она запомнила путь, атенриль совсем не обращает внимания на то, как длинные полы её белоснежного платья цепляются за острые ветки кустарников, растущих вдоль тропинки. подол окончательно запутывается в ногах, и она теряет равновесия, чуть ли не тараня землю носом, благо успевает выставить вперед руки. само падение не слишком серьезное, но в купе с её плохим настроением, это становится последней каплей. она переворачивается, чувствуя, как слезы всё же стекают по щекам, и усаживается прямо посреди тропинки, даже не пытаясь подняться.

джун предупреждающе чирикает над головой, и атенриль подтягивает как может коленки к себе, чтобы кто бы там не появился, не увидел её совсем уж в разбитом состоянии. поэтому когда рядом бесшумно появляется эйдин, атенриль даже облегченно вздыхает. и тут же хмурится — наверняка, ту послали её родители, чтобы она вернула её обратно на совет. атенриль часто не могла понять эйдин. они были слишком разные, выросшие в абсолютно противоположных семьях, идущие разными судьбами. молчаливость и закрытость её защитницы всегда тормозила любопытство атенриль. в детстве они обращали на это меньше внимания, были практически как равные подруги. но чем старше они становились, тем больше отдалялись друг от друга, что не могло не печалить. атенриль казалось, что эйдин не понимает её, не разделяет точек зрения, не интересуется ни чем. наверное, эйдин думала также о ней самой.

и всё же долго играть в недотрогу с эйдин атенриль не умеет, да и та явно не виновата в том, что делают её родители в частности и старейшины кланов в целом. она поднимает взгляд на всё также стоящую подле нее безмолвно эйдин, дающую ей время прийти в себя и ничем не выказывая своего недовольство тем, что атенриль сбежала без нее.

— помоги мне подняться, — атенриль закусывает губу, отворачиваясь, — пожалуйста.