НЕЙРИН ТАМАРИТИ | NEURIN TAMARITI
маг, ученая, изобретательница

Jacqueline Kohl

25 | человек | Вальден, Эйдин

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

Никто сейчас уже не припомнит, в чем в действительности было дело, только в тот год история эта наделала огромного шума: все соседи восторженно судачили о том, как дочь баронессы ан Рилиан сбежала из дома, перед тем до смерти разругавшись с матерью. В чем именно состояла суть из размолвки каждый домысливал в меру фантазии и испорченности — версии бродили от просто диких до откровенно непристойных — но суть конфликта была до скучного проста: две носительницы фамильного характера ан Рилианов не сошлись во взглядах по некому неозначенному вопросу на каковой почве разругались в пух и прах.

Прокляну, сказала баронесса.
Отрекусь, припечатала ее достойная дщерь.

И далее каждая сделала ровно то, что обещала: мать прокляла, дочь отреклась и обе они расстались равно недовольные друг другом и не намеренные когда-либо извиняться. Баронесса, возможно, рассчитывала на то, что жизнь в непривычной скромности вынудит дочь вернуться с покаянной, но в таком случае она недооценила, сколь похожей на нее саму вышла Рослин — упрямство унесло ее далеко от родного дома, и, обосновавшись в Кайр Тарне, она вышла замуж за местного целителя; и более о потерянном титуле не вспоминала. Супруг ее был человеком уважаемым и вполне состоятельным для горожанина, так что житие ее, быть может не столь роскошное, как могло бы быть, оказывалось тем не менее вполне комфортным и безбедным. У них родилась дочь, которую назвали Нейрин, и в целом семья оказывалась до скучного образцовой: господин Кадварх не чаял души в супруге и дочурке, супруга и дочурка платили взаимностью, и жаловаться никому из них не приходилось.

Нейрин истории о знатном происхождении матери поначалу воспринимала как семейную легенду — кому не хотелось бы иметь в родичах всамделишных дворян? — и до поры всерьез к ней не относилась. С малых лет ее увлекали вовсе иные вещи: абсолютно все вокруг казалось Нейрин любопытным, завораживающим и приглашающим выяснит, как оно устроено. Жертвами ее любопытства пали многие неодушевленные вещи и одна лягушка — и тогда отец, поняв, что проще направить энтузиазм дочери, чем бороться с ним, взял дело в свои руки. Перенявшая от него тягу к магии, Нейрин осваивала колдовскую науку под его чутким руководством, штудируя книги в его обширной библиотеке, и добилась в том неплохих успехов – Кадварх надеялся, что она пойдет по его стопам и сделается целителем, однако интерес Нейрин простирался гораздо дальше простого бытового использования магии.

Ее всегда интересовали причины. Причины, механизмы, законы — скрытый от глаз принцип, приводящий в движение абсолютно все в мире — и от изучения магии практической, Нейрин все сильнее уклонялась в сторону магической теории, так что в какой-то момент растерянный отец понял, что более не может удовлетворить любопытства дочери, потому как сам не знает ответов. Нейрин, впрочем, готова была искать их сама — однако занятия наукой требовали кое-каких денег, и разумно рассудив, что собственные исследования и финансировать надо самой, она собрала все самое необходимое, уместившееся в три сундука, поцеловала на прощание родителей и упорхнула раскрывать тайны мироздания и нести свет просвещения так, чтобы последнее спонсировало первое.

Собственно, этим она и занималась до последнего времени, пока за тридцать пятой ревизией чертежей летательного аппарата, что упорно отказывался летать — ее первым крупным проектом — Нейрин не нашло тревожное письмо от отца: мать умирает, скупо сообщали смазанные строчки, и растерянно присевшая на край стола Нейрин знала, что если это пишет отец, значит, дела и впрямь плохи. Она хочет с тобой попрощаться. Возвращайся домой.

Тогда Нейрин собралась за один вечер, молясь, чтобы ее поспешные сборы были достаточно поспешными. Таламар был к ней благосклонен: она застала мать уже прикованной к постели, но живой, и последнее, о чем заклинала дочь Рослин — это отыскать бабку, ту самую, что будто бы была баронессой, и упросить ее снять проклятие, якобы наложенное ею на дочь и грозившее той отсутствием покоя даже после смерти. Тогда Нейрин обещала — скорее от растерянности — и лишь потом, когда дом онемел и оглох, и отец сделался вдруг каким-то очень старым и уставшим, она, сидя в опустевшей спальне матери, задумалась о данном умирающей слове.

Пообещать-то легко. А как сделать?..

Благо, отступать перед трудностями любого рода Нейрин не привыкла: в Кайр Глау она направлялась все с теми же тремя сундуками, ворохом неоконченных чертежей и полным непониманием, что делать дальше.

Но если в чем-то госпожа Тамарити и преуспела, так это в понимании.

Дополнительная информация

• Нейрин — прирожденная одиночка, бытие наедине с собой не тяготит ее вовсе, и более того — общество ее быстро утомляет и ей требуется время на отдых. Не будучи ни склочной, ни раздражительной, к большинству людей она отстраненно-холодна, а такое отношение не располагает к наличию широкого круга верных друзей.

• Несмотря на сложности в общении со взрослыми, госпожа Тамарити очень дружелюбна к детям — к ним ее располагает их пытливое любопытство и совершенное бесстрашие в его утолении.

• Если вы зовете Нейрин по имени, а не «госпожа Тамарити» — вы очень особенный человек. Если вы зовете ее уменьшительным Ниэ — вы, скорее всего, ее отец.

• Состоит в переписке с некоторыми именитыми людьми науки, которые находят ее исследования “очень любопытными, хоть и довольно самобытными”, а ее саму “весьма перспективной юной ученой”.

• У нее есть ручная ворона Клякса — существо, чьи пытливость ума и сложность характера под стать ее хозяйке.

Планы на игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Меня интересует только магия. Магические тайны, исследования, археология(?); древние секреты, поиск утраченного наследия и создание новых разработок; сделаться светилом науки и засветить кому-нибудь куда-нибудь; мейк мэжик грейт эген. Изобрести нечто революционное и заставить велик летать уже.
• Заслужить прощение бабки, естественно, снять с покойной матери проклятие и избежать при этом игры в “догони меня топор”; если не восстановить былое величие рода, то хоть вернуть ему кое-какую репутацию.
• В целом всеядна, готова обсуждать все.

Пример поста

Календарь врал третий день — Ирелия глядела в его пожелтевшее, как у малярийного больного, лицо, ощерившееся черными цифрами даты, со смесью разочарования и презрения, словно бумажная склейка чем-то обидела лично ее.

— Пятнадцатое уже было. — твердила она, как заведенная. — Я точно помню, что пятнадцатое было вчера.

Пятнадцатоое длилось уже третий день, и это кошмарно выматывало: ночами Ирелия закрывала глаза лишь для того, чтобы соскользнуть в короткий темный провал беспамятства, и темнота его расплывалась на языке опиумной горечью; распахивала глаза — и вновь упиралась взглядом в рубленые цифры на грубой бумаге, беспощадно утверждавшие одно и то же.

Миссис Гастингс шумно вздыхала, про себя вознося короткую молитву господу — Всевышний, храни бедное дитя, а пуще того, храни меня, к ней приставленную, ибо лишь Тебе известно, на сколько хватит моего терпения.

— Вчера было четырнадцатое, мисс, — терпеливо напоминала она, и она как бы невзначай пододвигала Ирелии тарелку дымящейся каши, пока та, будто в трансе, буравила горящим взглядом отрывной календарь на стене, — весь день лил дождь, и вы еще оттого присочувствовали бою, что принес газету, помните? А завтра будет шестнадцатое. Поешьте, мисс, мистер Тайлер  осерчает, если узнает, что я вас не кормлю.

Это замечание заставляло замершую изваянием Ирелию встрепенуться — с усилием отрываясь от созерцания сегодняшней даты, она переводила взгляд на стол перед собою, и коротко рассеянно кивала, соглашаясь:

— Да. Да, мистер Тайлер осерчает.

Миссис Гастингс — хорошая женщина, но господь скверно хранит ее: через два года в припадке пьяного гнева ее убил собственный сын, пристрастившийся к выпивке после увольнения со службы — тень от листьев растущего под окном клена стекает по ее правому виску, как пятно запекшейся крови, и задумчиво ковырявшая остывающие хлопья Ирелия на мгновение обмирает, застигнутая врасплох игрой света, скашивает глаза на малярийно-желтый календарь и чуть выдыхает — уж году-то на нем верить можно.

Пока.

Пока водоворот мутных видений не затянул ее с головой — она будто бы держится едва-едва над его поверхностью, каким-то чудом не уходя под непрозрачную воду, умудряясь раз за разом делать короткий вдох.

Вдоха, впрочем, хватает на все меньшее время.

— Мистер Тайлер еще не пришел? — рассеянно спрашивает она.

Мисс Гастингс в очередной раз вздыхает украдкой: она не успела ничего сказать о визите нанимателя, но к причудам странной девчонки уже почти привыкла — ярмарочные фокусы то, или и впрямь дар; блаженная она или проклятая — неважно: миссис Гастингс слишком хорошо платят для женщины ее возраста и статуса, чтобы она задавала вопросы. Благосклонность благодетеля блаженной барышни кормит и ее, и ее бестолкового мужа, и беспутных сыновей — и оттого она с материнской заботой наблюдает за тем, как Ирелия нехотя доедает завтрак; так, словно это ее собственная дочь.

— Еще нет, — спокойно откликается она, — он обещал быть пополудни.

Не странно, конечно, что такой понадобилась сиделка, думает миссис Гастингс — Ирелия коротко кивает; неспешно расправляется с остатками завтрака, и к концу трапезы делается почти обыкновенной; почти нормальной — не спорит более с календарем и не глядит на компаньонку с каким-то необъяснимым содроганием — чинно поднимается из-за стола, вежливо благодарит, и сейчас почти ничто не указывает на ее душевное нездоровье.

Пока.

***

Полдень застал ее под сенью того самого клена — смыкающиеся над подъездной аллей ясени, опушенные свежей зеленью, мягко покачивались на слабом ветру, и медленная пляска их ветвей отчего-то дарила умиротворение: присевшая на скамейке Ирелия щурилась на плетенку ветвей, а после переводила взор ниже, на пока что пустую аллею.

Закрыть глаза — открыть. Закрыть — открыть.

Пока в конце аллеи не покажется знакомая фигура.