Мари, дочь Сигмара | Mary Sigmar's Daughter

дочь сокольничего, «двойник» Виалль ан Аргайл

Bruna Marquezine
22 года | человек | Вальден (Эйдин)
••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
Образ персонажа
Игра затянулась и стала былью.
В семье графского сокольничего Сигмура Довена было, как водится в хорошей истории, трое детей. Два сына - Артис и Риган и дочь Мари. Четвертным ребенком мать подавилась в родах да так и померла с плодом во чреве. Говорили уже после, как Мари подросла, что поделом ей. Уж больно похожа была бойкая, резвая, кудрявая девчонка на барскую дочь, разве что посмуглее будет, - не иначе нагулянная. И тем не менее, а может быть, именно потому старый граф не только оставил ребенка в доме, но и позволил малышке играть с собственной внучкой. Видать, и впрямь нечего стыдиться?
В те юные светлые годы девочкам и в голову не приходило, как смотрят на них кухарки, конюхи и прочая челядь. Очень быстро они смекнули, что за радость поносить нарядное платье Виалль Мари готова получить за нее наказание, послушать за нее скучный урок и написать еще более скучные задания - одна в роскошных комнатах, где книги в тяжелых телячьих переплетах, украшенные драгоценными камнями, можно было не только увидеть, но и открыть. Где можно было прикоснуться к гобеленам и полежать на кровати, на тяжелой перине из самого лебяжьего пуха! Мари училась охотно. Учение создавало огромную пропасть между ней и дворовыми, и приближало ее к Виалль, к той жизни, которой она на самом деле желала жить. Виалль бы не было в том никакого проку, если бы Мари не смекнула копировать ее почерк, ее поворот головы, походку, манеру нести себя и красоту жестов. И та была рада научить, а Мари научиться. Сам того не ведая, танцевать их учил один учитель танцев, а один учитель музыки учил их играть. В те времена бойкого отрочества Мари искренне любила подругу, да и после... потом тоже любила. Не было у нее никого ближе. Отцу и братьям девичьи дела интересны не были, сбыть бы с рук. Когда Мари вошла в возраст, на наряды дочери сокольничий не скупился, благо, чин это при дворе высокий, и плата ему полагается сообразная. Но куда краше доставались ей платья с чужого плеча. Старая кухарка, материна тетка по отцу, жалела сиротку, подкармливала с господского стола, обнимала, вжимая носом в грязный передник. Но перешагнув рубеж отрочества, Мари выросла из этом приторной заботы. Лишь однажды спросила старуху о своем необычайном сходстве с хозяйской дочерью, ходил ли молодой наследник к мамке? Чему верить? Ведь шепчутся. Та только зыркнула из-под кустистых бровей и погнала девчонку из кухни. С тех пор Мари в кухню не возвращалась и сделала все, чтобы не вернуться впредь. Энергичная, веселая, сметливая девушка, она легко сделалась компаньонкой Виалль и хранительницей ее первых девичьих тайн. Мари сидела за столом наследницы на балах, на ее трибуне на турнирах, всегда умела в красках и деталях рассказать Вааль, кто и как на кого посмотрел, и кто кому что сказал. Она подслушивала, подглядывали, передавала записки, придумывала, как избавиться от скучных поклонников, умела лить воск в воду по деревенскому обычаю, гадая на женихов, и всячески развлечь свою хозяйку. Позже Мари со всей свойственной ей душевностью представлялась Виалль в сиротских домах, открывая ежегодную ярмарку или конкурс на самую большую тыкву, в тех делах, в которых участвовать подруге было скучно, но необходимо. Всего-то она ждала, что в один прекрасный – уже очень близкий день - Виалль посодействует ее удачному замужеству. Мари не рассчитывала на любовь, но дорожила мыслью о титуле и безбедной жизни. Но Виалль решила иначе.
Дополнительная информация
• Мари унаследовала от отца нежность к соколиной охоте. Умеет приручать и тренировать птиц.
• Неплохо говорит на рионнийском.
• Приносит дары богам сообразно ситуации.
Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу
• Охотно приму участие в любом безобразии.
Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта
• Персонаж принадлежит заказчику.

Пример поста

В один миг на ее глазах все сплелось, смешалась. Потянулись от края до края луга игривые нити судьбы, увешанные колокольцами. Это их голосом изо дня в день поет соколиное оперение, это их смехом звенят копыта, их шепотом рвется пар из ноздрей быка, кричит мальчишка, переругиваются и азартно посвистывают зрители. Нити судьбы напряглись и запели тревожно, бешено, норовя вот-вот лопнуть – оборвать чью-то неловкую жизнь, поймав избранную жертву в удавку несчастного случая.

Катарина замерла на солнечном пригорке, проводив взглядом птицу, и следила, как стекаются к одной ужасающей развязке три ни в чем неповинные жизни. Три жизни в обмен на вольность горячей бравады, легкомыслие языка.
Стоило ли оно того? Вечный вопрос соразмерности наказания преступлению, подвига награде.

Сердце пропустило удар. Конские копыта взрезАли мягкую почву, мяли дорожную пыль. Бык повернулся тяжелой тушей, медленно, как пузатая каравелла в столичном порту. В его влажных смоляных глазах было пусто. Отсюда с холма, обуявшая зверя ярость чуялась жаром, исходящим от жесткой черной шкуры, необъяснимой влекущей агрессивностью  движений. Каточа знала эту же фатальную медлительность - предвестницу смерти в шагах дуэлянтов, пойманных сеткой фехтовальной дестрезы.

Внезапно она увидела – фантазия это и краткое прикосновение распахнутого ужасном разума к сверхъестественному – увидела двух мужчин, кружащих с обнаженным эспадронами. Прошлое это перерождение зверя или будущее, известно одному Создателю.

Лошадка грациозной иноходью спускалась с холма, когда птица заложила вираж в бархатном небе, подчиняясь мелодичному свисту, и ринулась на мальчишку.

Золотой свисток вспыхнул на солнце, упал на бархатный багровый корсаж и закачался на тонкой цепочке. Сокол промчался мимо мальчишки,  пугнул его крылом, заставляя замедлить шаг, пугнуться в сторонку, и рог прошел по касательной с жирным чавканьем вспорол бок, точно отхватил кусок. Пастушок закричал, бык тоже – тоже!  - сталь вошла в основание черепа, разделяя позвонки. Зверь упал - воздух насытился паленым смрадом и свежим ярким ароматом крови. Жирные нити ее текли по лоснящейся шкуре зверя, рубашка мальца обращалась багряницей.

Каточе перехватило глотку. Спазм с привкусом ржавчины катался тошнотой на языке. На висках проступила липкая испарина. Руки дрожали. Откуда-то из подреберья пришла неизбывная  голодная жажда, желание вцепиться зубами в рану, грызть ее рваные края, сосать грязную сиротскую рубашку, лизать сочащееся юшкой мясо – пугающая, срамная алчность к чужой плоти. Поводья она дернула резко, и кабальеро мог подумать, что оскорбил даму или разочаровал своим искусством, что вид крови напугал ее. И это было недалеко от истины.

Незнакомка стремительно удалялась по дороге к замку, пока ее фигурка не  утонула в распахнутых воротах. Мгновение спустя оттуда выехала телега с четверкой стражников. Похоже, им не было никакого дела до рехонеадора. Люди эти в первую очередь забрали быка, видимо, посчитав его доплатой за оказываемые донне услуги. Тушу попытались взвалить на телегу целиком, но потом неохотно разделали его мечами и взвалили по кускам. Раненого и ревущего пацана затолкали рядом, сообщив, что он будет доставлен в дом благородной дамы для излечения.

И если бы  молодой южанин, ставший виновником происшествия пожелал узнать у них, что за таинственная сеньора вовлекла его в эту игру, и как найти ее дом, они, без сомнения, подсказали бы ему - за нелишний серебряный.