Морвэн из Истары/Морвэн Кернан | Morwen of Istara/Morwen Kernan
Дочь барона Кернана, маркграфа Истары, чудотворица Дьюны

original art

26 лет | человек | в пути по Вальдену

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

[indent] Морвэн Кернан – старшая дочь от второго брака барона Альдиса Кернана, истарского маркграфа и таримской аристократки Айнэ Эннид. В браке заключенном исключительно из соображений обоюдной выгоды, супруги жили душа в душу именно потому, что прекрасно отдавали себе отчет в природе своего союза. Морвэн с младых ногтей была помолвлена с сыном достойного таримского семейства – еще одна хорошая партия для Эннидов. К их безграничной радости, Морвэн переняла немало черт чистокровных рионнийцев, а самое главное - их светлые как звезды глаза.
[indent] Единодушие родителей, однако, не означает, что их дети будут счастливы. Маркграф Кернан, считая себя истинным последователем Таламара, правил железной рукой. Айнэ была слишком занята магическим обучением дочери, дабы та – упасти Гвенна! – не опозорила ее имя, прибывши в Тарим на свою свадьбу. Она учила девочку тем же школам, в которых наиболее преуспела сама – онейромантии и стихийной магии огня. Воспитанная в строгости Морвэн находила утешение в молитвах и храмах Всепрощающей. Жрецы всегда принимали ее приветливо, а их милосердие явно приносило людям радость. Барон позволил дочери иногда, по праздникам, помогать служителям Дьюны в их богоугодных мытарствах, но опасался, что она слишком попадет под их влияние. Айнэ была того же мнения.
[indent] И они оба беспокоились не зря. Морвэн верила в то, что учение Всепрощающей несет спасение их искалеченному миру и что каждое доброе дело приближает его исцеление. Но одно дело – жертвовать обездоленным теплую одежду, а другое – войти в горящий дом, в попытке спасти их жизни. На пороге своего шестнадцатилетия Морвэн сделала именно это. После одного посещений храма Дьюны девушке довелось стать свидетельницей городского пожара в Истаре. Пока все были заняты борьбой с огнем, крики о помощи из одного из домов собрали разве что толпу сопереживающих зевак. Такая несправедливость оказалась слишком страшной и невыносимой для Морвэн. Никто из ее сопровождения не ожидал, что она ринется в пламя, а юная леди Кернан решила, что ее познания в магии огня достаточны, чтобы пережить это самой и спасти хотя бы одну жизнь. Она выжила – буквально – с божьей помощью. Когда за Морвэн через стену пламени все же ринулась подмога, девушку увидели  объятой солнечным светом. Она творила заклинания, заставляя пламя расходиться перед ней, и выжившие домочадцы шли за ней следом. Однако ее глаза будто бы ничего и никого не видели, а губы бормотали слова молитвы.
[indent] Морвэн вышла на улицу без бровей и ресниц, с обгоревшими волосами и одеждой, но, в остальном, совершенно невредимой. Случившееся во время пожара девушка почти не помнила, но она знала, что свет сошел и остался с ней. Ее свадьбу вначале отложили на полгода, а потом и вовсе отменили. Церковь Дьюны признала Морвэн Кернан чудотворицей Матери Милосердия и призвала ее в столичный храм. Барон поддержал это решение, сочтя его не только богоугодным, но прекрасным штрихом к репутации семьи.
[indent] Дни наполнились чтением священных писаний. Желая лучше служить богине и страждущим, Морвэн взялась за изучение целительского дела и магии, но, в конце концов, церковь больше заинтересовали познания юной чудотворицы в онейромантии. Ее нередко просили заглянуть в сны других, ведь в них она могла узнать многое из того, что никогда не было бы сказано иначе. Чудотворица видела тревоги, воспоминания – ей было проще понять и утешить, либо же предупредить беду. Однажды леди Кернан нашла тайну о которой никто и подумать не мог. Она заглянула в сон обычного вора, а увидела там тьму. Морвэн назвала бы ее «живой», но само слово «жизнь» было неприменимо к тому, что видела дьюнийка, как, наверное, и слово «тьма». Чудотворица ощутила все страдание человека, его немой ужас, несбыточное желание спастись. Сновидение закручивалось вокруг того, как вор прятал что-то в святилище Дивы за городом и молился, чтобы все обошлось. Морвэн не знала, что увидела, но побоялась сказать о «тьме». Она решила попытаться самостоятельно узнать побольше, потому что боялась ненароком обвинить его в связи с темными богами – и на самом деле ей самой было страшно даже озвучить увиденное.
[indent] Чудотворице потребовалось несколько дней, чтобы найти святилище и тайник.В нем она обнаружила неприметный на вид журнал, но смысл написанного в нем от нее ускользал. Морвэн при первой же возможности села разбираться. Проведя полночи за исследованием, она так и не нашла ответа. Ничего однозначно не указывало на нечестивые писания богов Тени, но если это правда были записи безумца, то откуда знать не было ли ими вызвано безумие? Невозможно знать, что открыла бы в этих записях Морвэн, если бы внезапно не оказалась в кромешной тьме сама. Чудотворица в ужасе воззвала к свету богини. Она почувствовала его, но все равно не видела. В ту ночь дьюнийка полностью лишилась зрения.
[indent] Правды было не утаить. Журнал забрали – скорее всего передали жрецам Таламара – и о судьбе того несчастного, который спрятал его, Морвэн ничего не говорили. Ее несколько недель допрашивали – и таламарцы, и дьюнийцы, и еще те, кого она не узнала. Леди Кернан отпустили, постановив ее непричастность к применению темной магии, но ее безрассудства не забыли. Зрение к ней так и не возвращалось. Жрецы Всепрощающей заключили, что таким образом богиня покарала свою чудотворицу за ее мимолетный интерес к темному писанию. Однако, раз свет не оставил Морвэн, значит не все для нее еще пропало. Ее отправили искать прощения Дьюны: когда девушка искупит свою вину, тогда к ней вернется ее зрение. Так они предполагали, и как ей заслужить прощения они тоже не знали. Это Морвэн предстояло понять самой.
[indent] Семье чудотворицы было известно об участи, постигшей ее. Как всегда верный принципам отец, скрепя сердце, отказался помогать своей провинившейся перед богами дочери, чтобы та понесла всю тяжесть справедливой кары. К счастью для Морвэн, остальные члены семьи были не столь жестоки. Они собрали девушке в дорогу деньги и припасы, дали хороших лошадей. Братья наняли ей в сопровождение именитого мечника сэра Харальда. Он дал клятву на крови, что будет оберегать Морвэн в пути. Айнэ достала для дочери магический посох и жезл: ничем не украшенные, но сделанные из крепкого дерева, они должны были служить девушке долгие годы и не привлекать внимания воров. Передала рионнийка дочери и маленькую табакерку, в которой всегда горел небольшой огонек.
[indent] Морвэн сама не знала наверняка, как ей заслужить прощения богини, но помнила «тьму» и помнила какую боль она причинила человеку, мимолетно соприкоснувшемуся с ней. Чудотворица отправилась из родного Гилфора на восток, к Эйдину, а дальше… если на то будет воля богини, она пойдет и дальше. Однако оруженосцы ее рыцаря-защитника решили, что вся эта миссия обречена и они вместе с ней. Клятва на крови не связывала их. Когда их наставник спал, они перерезали ему горло и сбежали, забрав лошадей и почти все золото. Они не осмелились поднять руку на чудотворицу лишь из страха перед богиней. Морвэн проснулась в одиночестве. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло, пока она спала. Леди Кернан оплакивала своего защитника, но не могла даже похоронить его подобающим образом. Ей оставалось только пытаться выйти обратно к дороге и надеяться на доброту путников.
[indent] Спустя много часов блужданий она все же вышла на дорогу. Уже спустился холод ночи, когда Морвэн сквозь полусон услышала человеческие шаги и лязг металла. Она упросила путника помочь ей похоронить сэра Харальда, а затем восславила богиню ибо та действительно не оставила ее: мужчина направлялся примерно туда же, куда и чудотворица, к замку Кайрхилл. Леди Кернан нашла себе нового провожатого.

Способности и навыки
• За праведность и готовность пожертвовать своей жизнью в попытке спасти других Дьюна даровала Морвэн свет. Его назначение - исцелять и защищать. Когда он касается телесных ран и ожогов, те начинают заживать быстрее. Чудо не лечит от болезней и прочих недугов, но на время дает облегчение от них. В своем защитном аспекте свет начинает обжигать. Приблизиться к нему (а как следствие и к Морвэн) трудно, потому что приходится бороться с естественным желанием отпрянуть от невыносимого, пламенеющего жара. Однако чудо не оставляет никаких ожогов. Тот, кто способен пересилить боль и страх перед жаром, сможет добраться до слепой чудотворицы. На пике своего сияния свет такой яркий, что опасен для незащищенных глаз и может ненадолго ослепить их.
• Морвэн изучала магию с детства и не прекращала занятий, покинув родной дом: на это семья охотно выделяла ей деньги. Усилия девушки были главным образом направлены на изучение и практику онейромантии. После переезда в Кайр Параль, она взялась постигать лекарское дело и целительную магию, но с тех пор на стихийную школу у чудотворицы осталось мало времени. После утраты зрения она просто боится применять магию огня.
• Айнэ, не желавшая чтобы ее чадо ударило в грязь лицом перед родственниками, сильно повлияла на то образование, которое получила ее дочь. Основной упор она делала на теоретические и практические магические науки, но Морвэн говорит на рионнийском не хуже, чем на родном вальдийском, и историю далекой родины матери знает хорошо. При храме чудотворица, конечно же, изучала священные писания. Теоретических знаний у нее значительно больше, чем практических.
• Когда-то леди Кернан хорошо танцевала – теперь она слишком не доверяет движениям своего тела. Она любила вышивать – теперь она колет себе пальцы, когда пытается зашить простую дырку в плаще. Она все еще может петь – но ей уже просто не хочется. 

Дополнительная информация
• Девушка не отреклась от своей семьи, но обычно представляется Морвэн из Истары, а не Морвэн Кернан, потому что под этим именем узнали чудотворицу Дьюны. Нельзя сказать, что она прославилась в Вальдене, но иногда это имя узнают и под ним ей проще проще получить теплый прием.
• Она еще не избавилась от привычек, которые свойственны зрячим людям. Морвэн иногда оглядывается, когда ее зовут или когда слышит непонятный звук. В разговоре она поворачивает голову, желая заглянуть собеседнику в глаза, но зачастую ее невидящий взгляд устремляется куда-то в пустоту рядом с лицом, в шею или грудь. 

О журнале и слепоте

Если возможно, хотелось бы оставить для себя открытой интерпретацию того, почему Морвэн лишилась зрения, чтобы иметь возможность адаптироваться по игре, если когда-нибудь вообще доиграю до реальной возможности исцелить слепоту. Бродить в поисках искупления можно и не зная правды.
Журнал был связан с культом одного из Новых Богов и содержал запретные знания: воззвания к нему, зашифрованные молитвы и, возможно, нечто большее.
Варианты с причинами потери зрения у меня следующие:
• Дьюна правда лишила зрения в наказание за опасное любопытство.
• Дьюна лишила зрения, чтобы защитить свою чудотворицу от влияния журнала.
• Слепота – это результат проклятья, которое таилось на страницах журнала.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• Главным образом - искать прощения Дьюны богоугодными делами. Сострадать нежити и всяким отщепенцам, не против на этом обжигаться. Поискать предателей и попытаться привлечь их к ответственности. Возможно, персонаж сможет поучаствовать в эйнидских и аравельских сюжетах, но тут как пойдет.
• Мне на такие натыкаться не приходилось, но думаю непотребства в духе NC-21+ мне играть не хотелось бы.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта
• Оставить ее где-то бродить или вернуть домой в Гилфор.

Пример поста

Иногда Хизэко одолевало ощущение нереальности. Бодрствование слишком походило на сон в такие моменты, и как сон оно онейроманткой невольно воспринималось. Абэ за всем, что виделось и слышалось, за каждым запахом и прикосновением к коже, чудились настоящие отклики чего-то большего, не просто большего – огромного, необъятного, древнего.
Иногда Хизэко казалось, что она может воспринять великий метафизический механизм неспящим разумом.
Онейромантке хватало ума, чтобы не верить в это. Феномен дежавю, если считать его прекогнитивным диссонансом. Возможно, но не более того.
Тем не менее, спускаться в подвал было… странно.
Тремерка шла не торопясь, невольно придерживаясь за стену, одной рукой, а в другой сжимая свой журнал. Видимое и ощущаемое сейчас слишком настойчиво перекликалось с тем, что происходило во сне. Все было так же: вплоть до мигнувшей лампы, вплоть до сквозняка, коснувшегося обнаженного локтя, вплоть до того, как именно звучал стук ее каблуков.
Прочее, то, что казалось куда более важным, чем обычный спуск в подвал, отпечаталось не так ярко. Это, на самом деле, давало надежду на то, что все разрешится проще.
Дверь оказалась приоткрыта, но Хизэко все равно постучалась. Ответа не последовало. Тремерка подождала немного, прежде чем переступить порог. Она сразу узнала первую же комнату, в которую попала. Тут же Абэ поспешила зайти за дверь и остановилась, хмуро глядя на место, которое оказалось пустым, но пустым быть не должно.
Онейромантка присела на колени, провела рукой по полу и посмотрела, не осталось ли хотя бы мелких осколков, пылинок на коже. Ничего.
Хизэко кивнула собственным мыслям. Значит, все будет сложнее. Объяснения… никогда особенно не нравились ей. Спокойней было толковать все самостоятельно. Молчать, проверять, анализировать, отвечать только за себя и за ошибки – только перед собой.
Однако это не всегда было возможно.
Тремерка услышала шаги за спиной, но, все еще погруженная в мысли, поднялась на ноги не спеша. Ее занимали слова, которые надо сказать, которые надо объяснить так, чтобы ее поняли...
Отряхивая руки, Хизэко повернулась к Вектору.
— Доброй ночи, — онейромантка сложила руки на животе, невольно прижимая к себе журнал. – У вас тут… что-то было? – она кивнула на участок пола за своей спиной. – Что-то… похожее на радужные… камни. Камни, которые не извергала из себя земля.
Абэ чуть приподняла брови.
— Я надеюсь, это не звучит как парадокс для вас. Боюсь, иначе это будет долгая ночь.