Юн Чжан |  Yong Zhang
маг, некромант, артефактор, исследователь, изобретатель

Xiāo Zhàn

36 | человек | Кейлим

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Образ персонажа

• Юну вообще-то очень повезло. Не каждый из отцов готов признать внебрачного ребенка, да и еще и обучать наравне с законными отпрысками. Гао Чжана сложно было назвать благородным человеком, но детей своих он искренне любил, и Юн никогда не испытывал разницы между ним и братьями, хотя в отличие от него они были от законной супруги. Когда-то давно Гао Чжан питал сильные чувства к деве Бай Цзинь. Их романтические отношения должны были перерасти в крепкий союз, если бы не железная хватка матери Гао Чжана. Эта женщина умела держать за нужное место, чтобы добиться своего. Но даже нескольких тайных прощальных встреч хватило, чтобы на свет появился Юн - единственное, но прямое доказательство когда-то серьезных намерений Гао. Бай Цзинь не пережила роды, и если б не ее служанка, Гао Чжан и не знал бы о рождении сына; в этом случае Юну пришлось бы несладко.

Раем, конечно, его жизнь не назовешь: супруга и мать Гао Чжана мальчишку недолюбливали - еще бы, он, как бельмо на глазу, был живым напоминанием о Бай Цзинь, год от года становясь внешне все больше на нее похожим. Но все познается в сравнении, и за счастье можно считать, что Юну не пришлось выживать на улицах, побираясь в поисках пищи и в попытках протянуть еще хотя бы день. Братья и отец относились к нему как к родному, а до остальных Юну особого дела не было.

Образцовым ребенком Юн Чжан не являлся. Совсем. Этот “чертенок”, по заверениям госпожи Чжан, должен был навлечь если не проклятие на всю семью, то точно страшную беду. Основаниями для таких суждений служило не только субъективное отношение: дело все в том, что у мальчишки с ранних лет было обостренное чувство справедливости, из-за которого он готов был бросаться опрометью в драку, защищая свою или чужую честь, невольно втягивая и своих братьев. Бестолку госпожа Чжан сетовала и увещевала родных детей, залечивая их синяки и раны, не идти на поводу у Юна и не участвовать в бесплодных драках - так уж вышло, что моральные ориентиры младшего сына были путеводной звездой для двух старших детей.

Однако чем старше становились дети, тем сильнее расходились во взглядах. Впрочем, свое негласное лидерство Юн по-прежнему умудрялся сохранять, собственно, никаких усилий к этому не прикладывая. Он умел веселиться, всегда был открыт, остроумен и притягивал к себе людей. Даже бабуля Чжан, при всей своей неприязни, в глубине души не могла не признать, что он умен, талантлив и хорош собой. Вслух этого она, конечно же, никогда бы не произнесла.

Одной из отличительных черт характера Юна была любознательность, что стало хорошим подспорьем ему в обучении. Он отлично понимал, что его учеба - его пропитание на будущее, ведь в отличие от законных детей, рассчитывать на долю в наследстве ему не приходилось. Но учеником он был неудобным: задавал слишком много вопросов. Иногда о том, чего быть не может, но иногда о том - чего быть не должно, чем выводил достопочтенных наставников из себя. К чему думать о том, чего не исполнить? Таким образом, несмотря на хорошие успехи в учении, Гао Чжану нередко докладывали о “неподобающем” поведении воспитанника. Выслушав пару гневных тирад от госпожи Чжан, сопровождаемых недовольным покачиванием головы отца, Юн отказался от мысли допытывать учителей. Он все равно догадывался, что они сами не знают ответов на его вопросы, оттого и злятся. В итоге юноша клятвенно пообещал быть прилежным учеником… пока находится в поле зрения ученых мужей.

От своих неординарных, вопиющих и непростительно-непозволительных идей Юн, конечно же, не отказался. Просто ответы искал теперь в другом месте и в другое время. Его интересовала некромантия и возможности ее использования. Он даже добился кое-каких успехов на этом поприще. Вот только поделиться открытиями ему было не с кем.

Впрочем скоро о его навыках узнали все.

Гражданская война в Стране Тростника перевернула обычный уклад жизни бессчетного количества семей. Семья Чжан не стала исключением. Как обычно, больше всего страдали мирные жители - старики, женщины и дети, неспособные за себя постоять. Помощи им ждать было неоткуда, стража императора не делала различий, сокрушая на своем пути и виновных, и безвинных - мол, чтоб иным неповадно было. Подмога пришла оттуда, откуда ее точно не ждали: орда мертвецов яростно прокладывала путь в сторону императорского дворца, волной снося военных. Позади, на достаточном расстоянии, чтобы контролировать свою армию, шагал Юн. Его целью не была помощь воюющим, но защита тех, кто не смог бы за себя постоять, оказавшись в опале. Впрочем, этого было достаточно, чтобы предрешить исход битвы.

По окончании первого этапа войны семья Чжан купалась в благодарностях и почете - еще бы, их отпрыск внес существенный вклад в ход истории. Какое-то время все было хорошо, и, разбираясь с последствиями гражданской войны люди не думали, какой ценой было достигнуто спокойствие. Когда же все встало на круги своя, то пришло осознание, насколько опасным может быть тот, кто с такой легкостью расправляется с обученными императорскими войсками. Если этот Юн Чжан смог провернуть такое единожды, кто помешает ему сделать это во второй раз?

Нельзя сказать, что это было совсем уж лишено смысла, и Юн это понимал. Так что когда ему предъявили обвинения в использовании запретной магии, сопротивления не оказывал. Мог ли он сбежать, оставив неблагодарных людей позади? Мог. Но тогда, озлобленные и напуганные, люди станут бросаться обвинениями в его семью, которая никоим образом не была причастна к его предосудительным увлечениям. Им и без этого немало досталось, а Юн не хотел платить за доброту неприятностями. И все-таки это не помешало семье расколоться: в то время как супруга и мать Гао Чжана без устали бранили “подкидыша” на чем свет стоит, его старшие сыновья сгорали от негодования за судьбу брата. Самому же главе семьи выпала участь соединительного прутика, которому предстояло хранить связь меж двумя берегами.

Само собой, Юна осудили. И каким бы светлым и жизнерадостным он ни был - ситуация оказалась достаточно трагичной, чтобы утратить волю к жизни. Он был, казалось, повинен во всем, что происходит с семьей Чжан сейчас, но не имел ни малейшей возможности исправить прошлые поступки. Впрочем, много ли он мог изменить? Еще меньше он захотел бы менять, ведь в тот или иной момент своей жизни действовал исходя исключительно из соображений совести.

Несколько месяцев в темнице превратили Юна из веселого парня в тень себя, так что когда старшим братьям удалось найти его, они едва ли смогли его узнать. Потребовалось много долгих рискованных часов, проведенных за беседой, чтобы вернуть прежнего, любящего эту жизнь, Юна. На его счастье, не он один был в семье наделен работающей головой. Братьям удалось устроить его побег и подделать его смерть, дав ему тем самым шанс начать новую жизнь. Правда, уже не здесь и не с ними. Юн принял это как то, что однажды должно было случиться: как ни посмотри, а без обузы в виде него семья Чжан заживет куда как спокойнее.

Он перебрался на запад, где нашел применение своему буйному разуму: стал изучать последствия Катастрофы, исследуя пустоши Амадии и некогда бывшие городами руины. Извлекая пользу из всего, что подвернется под руку, Юн научился создавать отвлекающие ревенантов и спектров артефакты, которые впоследствии продавал - будто бы прошлое его ничему не научило. А может и вправду не научило. Ему удалось сохранить легкий нрав и заразительный смех, а также безумную жажду познания, так и что с того, что деяния его запретны? Если хоть немного он может сделать жизнь других чуть спокойнее и проще, все не зря.

Дополнительная информация

• Убежать от проблемы не стыдно. Особенно, если она бежит за тобой и гавкает.
• Вино помогает мыслить шире, делает беседу задушевной и куда более откровенной.
• Если на ночь соседние окна и двери не были закрыты, значит, соседи не против гостей. Даже тех, которых не звали и не видели.
• Дают - бери, не дают - поторгуйся.

Планы игру, пожелания по сюжетам и игровые табу

• В ближайшее время хочется игры в личных эпизодах, не вникая в масштабный сюжет.
• Я люблю стекло. Я его ем и похрустываю с удовольствием. Но я очень не люблю и не играю в дешевую драму ради драмы. Все остальное - только за.

Что делать с вашим персонажем в случае ухода с проекта

• персонаж принадлежит Соне Волкер, ей решать.

Пример поста

Торговые лавки, мимо которых пролегал путь Амарантис, манили запахами различных яств, но глаз девушки ни на что не падал. Все, чего ей хотелось в данный конкретный момент — побыть одной, чтобы заглушить свои мысли, ибо от них становилось только противнее на душе. Ей стоило только появиться на одном из общих сборов в церкви, чтобы окружающие начали перешептываться, не стесняясь ее присутствия на ходу выдумывая сплетни. Ей и без того хватало собственных мыслей о том, что она совершенно негодна к работе, но еще и это...

И как бы она ни старалась делать вид, что ее нисколько не задевают злые языки коллег, которые должны были стать ей семьей, поддержкой и опорой, а не главными врагами, итог выходил прискорбный: каждый раз ей требовалось время, чтобы зализать гноящиеся раны. Собственно, ее прогулки и предназначались только для того, чтобы кое-как вернуть душевное равновесие.

Сегодня, по всей видимости, день был совершенно не ее. Завернув за угол в переулок под каменным мостом, Амарантис наткнулась на Борегара и его верного подпевалу, которого про себя Мара звала не иначе как «Фред-Фасолина» за форму его носа. Девушка уже собиралась развернуться и найти себе другое место для самокопания, когда наигранно доброжелательный голос Бо остановил ее.

— Ну надо же, какая встреча. Не нас ли ищет старший инквизитор?

Новое звание, к которому Мара еще не успела привыкнуть, неприятно резануло слух. Сказанное таким тоном, оно безусловно подразумевало издевку и выражало все презрение говорящего. Оно и не удивительно: место старшего инквизитора должен был занять Бо, если бы не властная рука ее такого же властного отца. Вот только вины перед ним Рейфарен совсем не ощущала. Если она и не заслуживала своего звания, то он — тем более. Но сейчас это было неважно. Просто нужно развернуться и уйти. Но Борегар не дал ей этого. Ему просто жизненно необходимо было вывести ее на эмоции. Елейный тон, как и подлая ухмылка вмиг слетели с него, обнажив истинные чувства.
— Каково это, а? Расскажи мне, как тебе чувствуется в новом звании. Приятно наверняка? Помыкаешь теми, кто тебя ненавидел и ненавидит. — одним шагом он сократил расстояние между собой и девушкой, от чего внутренне Мара напряглась. ОБойдя ее со спины, он склонился к ее уху, продолжив уже шепотом, — Вот только ты зря радуешься. Тебя никто не принял. И не примет, Мара.

Ее сокращенное имя Борогерар выплюнул с неподдельной ненавистью, и по коже Амаратнис поползли мурашки. Она определенно закипала и была готова убить на месте сначала Бо, а потом уже и всех, кто посмеет к ней подойти. Девушка перевела взгляд, полный ярости на парня, но тот только захохотал в ответ — ему не было страшно. Мара, как он считал, не представляет для него никакой угрозы.

— Я вырву тебе язык, если ты еще раз осмелишься назвать меня так, — хохот Бо стал неудержим — конечно же его забавляла злость той, что отобрала у него мечту.

— Я буду называть тебя так, как захочу.

— Хочешь ты того или нет, но ты — в моем подчинении. Ты будешь делать то, что скажу тебе я. И если я отправлю тебя на смерть — ты пойдешь беспрекословно.

Вероятно, козырять своим новым положением было очень плохой затеей. Борегар прекратил ржать и в его глазах отразилась неприкрытая зависть вперемешку со злобой. Мара не успела осознать, что происходит, когда его мозолистая рука пригвоздила ее к каменной стене, ухватившись за шею. Высвободив его ярость, Рейфарен стала легкой мишенью. Воздуха катастрофически не хватало и перед глазами быстро замелькали звезды... и образы.

***

— Поднимайся!

— Я не стану сражаться! Я не стану воином! Я не пойду по твоим стопам! Отстань от меня!!

Мара упала на мощеный камнем пол, чувствуя только боль от ссадин и синяков; горло уже охрипло от крика, а горячие слезы текли по щекам. Но отцу было плевать. Его не трогали девичьи проявления чувств, все, что его заботило — битва. Научить глупую девчонку сражаться, чтобы честь семьи — его фамилии — не была посрамлена. Но эта бестолковая дура только портила ему все планы. Возиться с ее нытьем у него не было никакого желания, а потому он резким схватил ее за горло, поднял и встряхнул. Она помнит только то, как отчаянно ей хотелось вздохнуть...

Чему он хотел ее научить в такой садисткой манере? Тому, что ты согласишься на все, когда твоей жизни угрожает опасность? Или тому, что все решаемо, пока ты жив? Кто знает. Но из этого Рейфарен вынесла только один урок: самый опасный противник — загнанный в угол зверь. И этим зверем сейчас была она.

***

Резкий удар коленом в пах — как же много сил понадобилось, чтобы сделать такую малость. Но этого хватило, чтобы глаза Бо мгновенно расширились от боли и удивления, а хватка ослабла. Рывком она оттолкнула еще находящегося в шоке врага и, отскочив на безопасное расстояние, достала рапиру. Несмотря на удачный маневр, Бо пришел в себя неприятно быстро, а сама Амарантис едва ли отдышалась. Да и про фасолину забывать не стоило. Он был беспросветно туп, но вдвоем с Бо мог доставить проблем.

— Ты сука, — Бо распрямился, гневно сверкая глазами. – Твое место — в борделе, ублажать таких, как твой сраный папочка.

Заметив оружие в руках Мары, Борегар и сам достал меч. Его примеру последовал и Фасолина.

— Тогда твое, — разошедшаяся Мара и не пыталась больше взять себя в руки, — на ферме, со свиньями. Разве не там тебя нашли в детстве твои «родители»?

— Мррразь.

Ярость застилала Бо глаза, и Маре хватило ума этим воспользоваться. Каждый его выпад она парировала, а он, разбушевавшись, клевал на все ее обманки. Но даже так соперник превосходил девушку силой и опытом. Он оставил ей несколько весьма болезненных порезов, которые лишь пополнят копилку ее позорных шрамов. Ей просто повезло застать его врасплох, одним из выпадов уперев кончик рапиры в его шею. При этом она страшно запыхалась и стояла в идиотской позе, едва удерживая равновесие. Двинувшийся с правого боку на нее Фасолина уже доставал свой меч, чтобы направить на нее, когда Борегар остановил ее.

— Стой, Фред. У этой ничтожной крысы должен быть хоть один повод порадоваться.

Только сейчас Рейфарен подняла взгляд на его лицо: Борегар не переживал. Он ухмылялся. Ему удалось вывести ее из себя, и довольству его не было предела. В то время как она выложилась на полную и действительно была готова гордиться своей победой, доставшейся ей так тяжело, он просто плюнул.

Она переоценила его ярость. Конечно же, Бо был уродом, который быстро вспыхивал. Но он был и опытным бойцом, который умел брать свои эмоции под контроль. Он просто играл с ней, как кошка с мышкой. С крытой. Ничтожной крысой, которая понадеялась, что у нее есть шанс победить кошку в равном бою.

Амарантис не видела, как они ушли. Она просто выронила из рук рапиру и безвольно скатилась по стене на пол, желая только одного — прекратить существовать и вовсе.