crushcross
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12025-05-17 20:46:08
- Администратор
- Сообщений: 519
- Уважение: +262
Поделиться22025-05-21 10:11:02
- Участник
- Сообщений: 19591
- Уважение: +1
неактуально
dr. veritas ratio // honkai: star rail
важно знать: обязательные условия — размер постов должен быть не менее 1 символа без учета эмоджи; отпись как минимум раз в 5 лет. в остальном требований нет. что касается меня, то пишу посты от 1 символа до бесконечности, как угодно — стандартно и лапсом, с психоделическими оформлениями и без, от любого лица, в любом жанре, но без птицы-тройки и эмоджи.
ладонь тянется к белой ладье на шахматной доске — сдвигает вперед решительно, безэмоционально. ходы просчитаны наперед, их последствия — тоже.
клонит голову в притворной задумчивости [ он сегодня вновь играет роль ] и почти молниеносно делает очередной ход — уже черными.
игра с самим собой — равная борьба, с мыслимыми и немыслимыми позициями на доске и ловушками.
наблюдая надменно и холодно, слишком отстраненно для единственного участника, он продолжает выискивать новые пути — не столько для разнообразия в игре [ она вторична ], сколько для достижения собственных целей.
восприятие — через призму математических уравнений, квантовых взаимодействий и эпистемологической проблематики. стройные, логические цепочки, выверенность и строгость во всем, что касается рассуждений.
он — талантлив, гениален [ но не признан нус ], с эгоистичным стремлением искоренить глупость.
и вместе с тем его жизнь — в паре бессмысленных, пустых фраз, не дающих никакого представления о нем, между тысяч страниц мемуаров — не о нем, о монографиях, о разработках — о том, что значимо в масштабах вселенной, но не субъективного человеческого опыта.
его присутствие кажется невнятным. ощущение, что что-то ускользает, — и оно душит. эксцентричность, упоминаемая теми, кто его знает, кажется наигранной — и сам рацио, кажется, лишь чья-то марионетка [ или же он лишь хочет таким казаться? ].
в конечном счете — его партия в шахматы закончится, свет софитов погаснет и фоновому персонажу придется удалиться со сцены.
[ или нет? ]
постНеловко брошенная фраза “может, найдешь себе друга-молчуна?” повторяется в его мыслях. Бессмысленная, издевательская, не более чем оскорбление, выплюнутое в него в очередной раз. И все же — в ней что-то есть [но — что?].
Резким, коротким движением поправляет дорогие часы и бросает беглый взгляд на циферблат.
Ровно сорок семь системных минут, ни секундой меньше.
Ровно сорок семь системных минут на постановку, в конце которой Авантюрин — трагедийный фигляр — получает игривую пощечину от шута.
Ровно сорок семь системных минут на игру, где единственный приз — это нелепая, ядовитая фраза, смысл которой ускользает каждый раз, когда он пытается его отыскать.Он усмехается, слегка прикрывая глаза, и словно бы наслаждается легкой горечью на языке.
Сто четырнадцать системных минут назад он прибыл на Пенаконию. Девяносто две системных минуты назад на его столе появилась дополнительная фишка. Восемьдесят семь системных минут назад он встретил своего главного оппонента в этой игре. Остальные системные минуты — сплошь блеф, игра на публику, демонстрация маски.
Игра тянется медленно, непривычно медленно, и он не может понять, нравится ему это или нет.
Ему не свойственна такая дотошность — интуитивное ощущение времени встроено в ритм его жизни. Формальное опоздание никогда не было таковым — он всегда приходит вовремя, четко по задуманному плану.
Сейчас, по его собственным ощущениям, все идет не совсем так, как положено. Не критично, но [всего лишь секунду] он ощущает, как кончики его пальцев слегка подрагивают, а внутри разливается ненормальный трепет — то, что возможно ощутить лишь во время игры с солидными ставками.
Это — тот самый случай.
Ставки сделаны задолго до его прибытия на Пенаконию.
Первая раздача — и в его руках туз и валет червей.
В зависимости от ситуации — его комбинация может стать как роял флэшем, так и двумя парами.
Раскрытие общих карт затягивается — его собственное положение под вопросом.
Выигрышная ли комбинация или же одна из наиболее слабых за этим незримым столом?
Ему еще предстоит выяснить.
Игра продолжается, несмотря ни на что.
До последнего он сидит за столом, отдавая всего себя, повышает ставку до тех пор, пока в глазах его соперников не отразится животный страх. Он рождается из понимания, что живой человек не может так играть — желание жить сдавливает глотку и вынуждает подчиняться давно устоявшимся законам.
Он повторяет, что может полагаться лишь на удачу, но все равно прячет левую руку в кармане штанов, судорожно сжимая фишку, и просчитывает ходы наперед.
Во время очередной партии он неизменно испытывает удачу, скрывая за безупречной игрой подавленную нервозность и холодный расчет. Даже если это незамысловатый проект, непроизвольно просчитывает все пути развития событий — и это выжженное клеймо на его коже. На Анарии было то же самое, с одной лишь поправкой на то, что благодаря своему характеру мистер Уистлер отсек почти все варианты [молится ли он до сих пор? кто знает].
С губ срывается короткий, усталый вздох.
Он наблюдает, как простирающийся впереди Золотой миг тонет в огне неоновых вывесок и искусственной подсветки. Яркое, кричащее, напыщенное, импульсивное в своем высшем проявлении — ему по вкусу, но есть ощущение, что что-то неправильно.
Пенакония двойственна. Одновременно в ней существует беспечность, яркость существования [или же не_существования, если все это — сон?]; в то же время — нечто давящее, удушливое. Оно ощущается кандалами на покрасневших запястьях, немой болью от сдавливания горла ладонью в белоснежной перчатке. Есть подозрение, что это — лишь впечатление от короткого взаимодействия с господином Воскресенье, но раз за разом это чувство появляется вновь.
Его взгляд в последний раз останавливается на толпе, в которой не так давно исчезла хрупкая, девичья фигура.
До флопа все еще есть время.
Пора продолжать игру.
Еще семнадцать системных минут — и какофония из шума машин, музыки, чужих голосов и звона стеклянных бутылок «Услады» остается позади. В длинном коридоре слышен лишь звук его шагов — уверенных, в такт биению сердца.
Давит.
Он поправляет слегка задравшийся рукав и переступает порог библиотеки.
Беглого взгляда хватает, чтобы изучить обстановку, — приглушенный свет, ровные ряды полок с идеально расставленными книгами, довольно обыденно. Ничего тревожащего или ненормального. И все равно…
Давит.
Голос Воскресенья звучит тепло, но в то же время — натянуто-угрожающе.
Авантюрин не меняется в лице, сохраняя легкую улыбку, и слегка клонит голову набок.
— А вы не похожи на того, кто ищет уединения в скромной библиотеке в преддверии Фестиваля Гармонии, господин Воскресенье.
Присутствие Воскресенья ощущается почти физически, даже несмотря на расстояние между ними. В отличие от большинства тех, с кем Авантюрин привык иметь дело, оно не было невзрачным и непримечательным. Вероятно, по этой причине у него нет намерения недооценивать его. И, вероятно, поэтому его первоначальный план был до примитивного незамысловат. И даже так — в нем все еще слишком много неопределенных переменных.
— Вы довольно проницательны, господин Воскресенье, — говорит он с неизменной улыбкой.
Его взгляд скользит по фигуре Воскресенья, изучает его выверенную стойку, всего лишь на секунду останавливается на глазах — похоже на сапфир в обрамлении расплавленного золота. Все еще…
Давит.
— К сожалению, наш предыдущий разговор оказался слишком коротким. Обстоятельства вынудили меня прийти сюда. Приношу свои извинения, если я вам не помешал. И все же с вашего позволения — я бы украл немного вашего времени.
Он не отводит взгляд, но не задерживает его ни на чем конкретном, лишь старается играть отведенную ему роль.
В этом нет ничего личного — Пенакония никогда не была чем-то большим, чем просто проектом, очередной инвестицией.
Вкладываешь деньги — получаешь прибыль, на вырученные средства — расширяешь производство ради большей прибыли.
Все, что нужно, — это вернуть источник прибыли.
К следующей раздаче — он обязательно успеет.
Отредактировано PR (2025-07-13 17:17:01)
Поделиться32025-06-14 14:05:43
- Участник
- Сообщений: 19591
- Уважение: +1
pyotr janowitz // cabernet // lucas lynggaard tonnesen (?)
важно знать: у внешности поставила знак вопроса, потому что в этом плане пришлось перелопатить кучу всего, но того, что более-менее подходило бы по вайбу, увы, я не особо-то и нашла, так что остановилась на лукасе. если будут какие-то альтернативные варианты божьих одуванчиков более-менее рыжей наружности - с радостью готова обсудить, ну а пока что так. по поводу постов — ем всё, что естся, а взамен лишь прошу терпимо относится к лапслоку и отсутствию птицы-тройки. не то чтобы я сейчас крайне болтливая в той же телеге, но коммуникацию как-нибудь поддерживать бы хотелось (на уровень супер-пупер падрушек не напрашиваюсь, боже упаси). в остальном — всё решаемо словами через рот, всё адекватно и ламповенько 
по лору игры проведу, вводные расскажу и покажу при необходимости, хотя основные вводные описала ниже, а дальше можно идти любой дорогой, которой только захочется
p.s. да, заявка в пару, вот такие вот дела
мастер-кукольник, идущий за своими мечтами вопреки не только всеобщему мнению, но и мнению собственного отца. талантливый мастер-кукольник, раз уж на то пошло – лиза искренне восхищается тем, с какой точностью и любовью петя проработал каждую деталь матильды. и лиза искренне надеется, что графиня орлова выслушает молодое дарование и поможет ему, иначе зачем бы алиса привела его на бал «высшего общества», так?
к сожалению, как это часто бывает, не всем мечтам суждено сбыться, а жизненные уроки порой усваиваются на крайне жестоких примерах. лиза возвращается в поместье после прогулки с гусаром аккурат к моменту, как на обеденном столе распласталось обескровленное тело, а несколько гостей-вампиров оживлённо спорили меж собой о том, как же быть и что теперь будет непосредственно с ними. именно в этот момент морозова понимает, чем именно она стала, чем именно это чревато.
и вот тут-то идёт разветвление с лором игры: по лору, петра выпили досуха в самом начале, из-за чего он погиб, но я предлагаю сделать так, чтобы алиса (из диалогов можно узнать, что с молодым кукольником они были знакомы уже какое-то время, прежде чем она привела его в поместье своей приёмной матушки), видимо, предчувствуя, чем всё может закончится, окажись смертный в логове вампиров, скрытно напоила парнишку своей кровью, что помогло сохранить ему жизнь… и, собственно, начало его не-жизнь. впоследствии, разумеется, от самой графини орловой и вездесущего гусара, который следил за девушкой, это было сокрыто, а новообращённый петя был надёжно спрятан в «убежище» алисы на острове недалеко от города, куда позже наведывается и лиза. и разговор предстоит весьма и весьма… интересный.
поэтому тут я бью кулаком по столу и манифестирую, чтобы этот очаровательный пирожочек, запавший в душу с первых секунд, остался жить хотя бы в качестве новообращённого, потому что – надо, очень надо. да и вместе разгадывать тайны происходящего вокруг балагана всяко интереснее, чем в соло, согласитесь.
пост
признаться, не такого ожидала маргери, когда готовилась стать женой короля. она не ожидала, что этот дьяволёнок, джоффри баратеон, будет корчиться в агонии и захлёбываться кровавой пеной. маргери не ожидала и, тем не менее, была от чего-то готова к подобному повороту событий; возможно, поэтому, зная, на кого обязательно направлен будет гнев королевы-матери, она и просит лораса о том, чтобы он уберёг хрупкую северную пташку, любой ценой вывез её в хайгарден, где ей не будет ничего угрожать.
да, она неприкрыто симпатизировала сансе старк, восхищалась её героизмом и тому, что месяцы, проведённые буквально в придворном плену ланнистеров, не смогли сломить её. пускай даже сама санса думала иначе, но не даром женщины дома тирелл отличались невероятной прозорливостью – правда была видна леди оленне и маргери с небывалой ясностью.
иная правда состояла в том, что теперь ей предстоял выбор куда сложнее и опаснее всех предыдущих, и потому было принято решение вернуться домой – отмолить перед семерыми гибель «супруга», дать себе прийти в надлежащее моральное состояние и лишний раз не попадаться на глаза серсее. такова была официальная версия, не считая начавшихся переговоров о том, будет ли назначен союз между маргери и томменом, продолжат ли тиреллы помогать столице и прочее, прочее.
но сейчас не об этом совсем. сейчас, находясь в своей каюте вместе с бабушкой и девицами-служанками, всё, что волновало леди простора, так это состояние её дорогой подруги, если она всё ещё смеет называть сансу старк подобным образом; с другой же стороны, абы для кого маргери бы не стала оказывать подобных услуг, не говоря уже о том, что сама королева шипов поселила в головах внуков подобные мысли: словно бы леди оленна – как и всегда, впрочем, — ведала куда больше, чем показывала другим.
– не беспокойся, дорогая, – с нотками усталости в голосе произносит женщина и дёргает внучку за запястье, дабы та прекратила мельтешить и, наконец, села подле неё, – и прекрати себя накручивать почём зря. пока тиреллы лорды простора, никто в здравом уме не посмеет даже имени леди старк выйти за пределы хайгардена, дабы достичь ушей серсеи ланнистер.
– думаю, ты безусловно права, бабушка, – чуть поразмыслив, кивает маргери и коротко поджимает губы. – просто эта девочка… я не хочу, чтобы её жизни что-то вновь угрожало. или кто-то.
и лукавства в словах леди тирелл совершенно не было – она действительно считала так, как считала, и мнения своего менять не собиралась. ни теперь, когда столь многое было поставлено на карту.
– санса, прошу, оставим все эти светские дурости для чужих ушей.
видеть леди старк в добром здравии среди цветущей зелени хайгарденовских садов – отрада для глаз; знать, что эта кроткая, но невероятно сильная духом волчица, дитя севера, ощущала себя здесь достаточно спокойно – сразу же камень с души падал.
– поднимись, дай мне взглянуть на тебя, – мягко касаясь оголённых плеч (всё же, мода в просторе была иная, чем в королевской гавани, и скрывать красоту сансы слоем лишних одежд – преступление), маргери помогает девушке распрямиться и одаривает её улыбкой мягкой, практически сестринской. – скажи, с тобой хорошо обращаются? а лорас, он был достаточно обходителен? знаешь, иногда его заносит, когда дело касается чего-то неотложного, и он может быть достаточно… напористым, но, надеюсь, при тебе он вёл себя достойно и не порочил своего рыцарского титула.
Поделиться42025-06-27 13:11:52
- Участник
- Сообщений: 19591
- Уважение: +1
важно знать: Пишу часто, пишу небольшими постами, 3е лицо, любое время. Уважаю заглавные буквы, не использую дополнительное оформление. Очень люблю неформально и врольно болтать.
Ты, я, мы понимаем, что вся заявка держится на честном слове и динамике, которую я словил сигналом из космоса, так что приноси свои хэды и всё-всё-всё, главное, чтобы вместе с готовностью играть!
В целом, вижу Гоэтию как типикал аристократов, где все всем изменяют, но не анонсируют остальному свету. При этом измена ситуация штатная, развод - ситуация из ряда вон. Сор из избы не выносим, ведем себя прилично.
★ Вассаго не мудак. В общем-то, это главный пункт!
★ Мне понравился хэд, что Вассаго принадлежат крупные музыкальные лейблы (потому что у адской знати много свободного времени на всякие хобби), отдельный плюсик, если он же продюссирует любимую музыкальную группу Блитца.
★ Вассаго и Столас могли бы быть приятелями, в том смысле, который позволяет Гоэтия для построения дружеских отношений. Предположу, что Вассаго не такое ссыкло как Столас, просто (обычно) держится определенных рамок, но высказался во время суда.
★ Как вариант, у Вассаго мог бы быть счастливый брак (ради разнообразия), но это на твой вкус.
★ Можешь приписать Вассаго статус маркиза, виконта, etc. Опять же тут все на твой вкус, но мне кажется прикольным, что не все принцы.
А ПОТОМ Я СПРОСИЛ У НЕЙРОНОЧКИ, ЧТО ОНА ДУМАЕТ О ВАССАГО:
♥ Он из тех, кто говорит "я не лезу в политику", но каким-то образом знает, кто спит с кем, кто задолжал душу, и кто будет следующим.
♥ Может искренне называть Столаса "другом", а Стеллу — "интересной женщиной", и оба при этом чувствуют тревогу.
♥ Умеет слушать. Даже если собеседник этого не хочет. Особенно если не хочет.
♥ Может вежливо игнорировать чью-то дерзость, а может рассмеяться так, что становится ясно: этой шутке были не рады.
пост
Это были тяжелые недели, начиная с... ну, с тех пор, как он узнал, что кто-то в Аду мог впасть в отчаянное безумство и делать диваны шириной всего пять футов и три дюйма. Столас даже не был уверен, что когда-либо раньше видел такие крошечные диванчики. Возможно, в каталогах мебели их не печатали по одной простой причине: это могло бы быть расценено как покушение на честь и достоинство семьи Гоэтии.
И все же он знал, что ему нужно мыслить более позитивно.
По крайней мере, так говорили в шоу, которое крутили в час двадцать ночи, а больше никакого другого психотерапевта он себе позволить не мог. Милли (Милдред) сказала, что «психотерапевты для богатеев и сосунков». И, очевидно, она имела в виду, что они не относятся ни к тем, ни к другим. Так что…
Мыслить позитивно оказалось тяжело, когда его спина, забыв о существовании ортопедического матраса, молила о пощаде. О Сатана! Столас с горечью подумал, что сейчас он отдал бы все даже за неортопедический.
— Что? Почему все документы в цветных стикерах? — команда вывалилась из портала десять минут назад. Немного времени, чтобы оценить полезные новшества. Жаль, что кроме Мокси, который быстро листал файлы, никому не было дела.
Столас встал с кресла на колесиках, разминая затекшие ноги (вытягивать под столом их было некуда), и подошёл к нему. Он наклонился пониже и постучал когтем по корешку папки, на которой был аккуратно выведен год.
— Я ввел новую систему хранения и сортировки всех документах о клиентах. Голубой стикер — грешник умер меньше полугода назад и наверняка захочет вернуться, чтобы отомстить кому-то ещё, следует периодически обзванивать и напоминать о себе; красный стикер — грешник умер больше пяти лет и назад и, скорее всего, вряд ли вернется для повторных заказов; черный стикер…
— Да кому это интересно! — Луна рывком открыла холодильник, вытащила банку пива и подцепила ключ когтем.
— Мне это интересно! Мне, тому, кто потом будет пытаться свести месячный баланс! — Столас удивленно моргнул, когда у него вырвали папку. В голосе Мокси подступала паника. — Два часа! Нас не было всего два часа!
— Вообще-то, вас не было почти пять часов. И, насколько я знаю, а поверь мне я знаю, в мире людей время течет точно также, как в Аду, так что…
У Мокси вырвался совершенно беспомощный стон, когда он захлопнул папку. Столас выпрямился, озадаченно посмотрев на кабинет Блитца — тот скрылся в нем, как только они вернулись с задания.
— Ваше Высочество, при всем уважении!..
— Давай, я помогу тебе разобраться с системой? И я просил меня так больше не называть, — мягко возразил Столас. — То, что я видел в ваших документах — сущий хаос и не в хорошем смысле.
— Но это мой хаос! — в отчаянии выкрикнул Мокси.
И в этот момент дверь в кабинет Блитца все-таки распахнулась.
— А да, Блитцси, твои бумаги я тоже успел посмотреть.
Поделиться52025-07-13 17:15:56
- Участник
- Сообщений: 19591
- Уважение: +1
frater imperator // ghostverse // мы с дракилорой решили что винсент прайс отлично подойдёт
важно знать: быть на вайбе, а не на кринже ( ну это в принципе тоже дозволительно, ладно ), любить шушукаться во флуде ли или при личном общении ( не важно ), уметь в юмор и не принимать хихи + хаха чрезмерно близко к сердцу — вот и все требования помимо очевидного ролевого этикета. у меня тут вообще кроссовер со школой монстров ( да, которая monster high ), вписываться в эту авантюру вместе со мной или же гонять серьёзные щи — дело твоё, никто не запретит кроссовер с христианкой, а может и с чем похлеще ( лавкрафтовские монстры, ачё ), главное, попадать в ноты и не расстраивать маму.
я ем хэды с тамблера и понятия не имею, что на самом деле происходит в лоре у виа призрак. поэтому если вдруг тебя этот пункт смущает. . . то нам не по пути. . . 
ahem. я за постовую маленькость и лапслок, от тебя того же не требую, но сам если что переобуюсь в более приятный глазу стиль по первому требованию. со сроками не дёргаю, над душой не стою, могу годами ждать ответ под камнем, тут важно, чтобы тебе самому было со мной интересно.
[indent] ты никогда не жаждал той власти, которой тебя наделили родители. или всё таки нет? в любом случае, у тебя просто не было выбора — сестра император вознамерилась переиграть родословную эмеритусов по-своему, пропихнув к трону собственного выродка, и у неё это, в общем-то получилось. под крылом у мамочки, оно, конечно, сидится очень тепло, не нужно прилагать особых усилий, чтобы собирать лавры и признание пачками. мы с братьями из кожи вон лезли, чтобы заслужить хотя бы тень снисходительной улыбки на лице старой карги. а ты?
[indent] мы росли вместе, молились вместе, делились своими интересами вместе, даже ели — и то вместе, и ни одному из нас не пришло бы в голову, что кто-то из ближних способен подсыпать в трапезу яд. предательство — это что-то из христианства, — у нас другие нормы морали, если их вообще можно так назвать. ты предал нас, и таких вещей сатанизм не прощает. ты это знаешь. наверное. мама тебя должна была научить хотя бы основам.
[indent] мы всегда были друг за друга горой, даже когда не знали, что приходимся друг другу кровными братьями. как-то так само собой вышло. и ты, копиа, был для нас «своим» — другом, напарником, соискателем. теперь к тебе даже прикоснуться противно, даже несмотря на то, что ты, как и мы трое, стал жертвой интриг вышестоящих, ничто не уймёт и не залечит старые раны. теперь, когда сестра император почила во тьме, и ты стал главенствовать в духовенстве, тебе всё равно не удаётся избавиться от призраков прошлого. ну, то есть, буквально. папа нихил и сестра император всё ещё там, в старом соборе, всё так же плетут интриги за тебя ( или теперь — против тебя ? ), и когда пришла твоя очередь передать папские регалии новому понтифику, выбранному напоследок твоей матерью, ты услышал в спину то, что всегда слышали мы. от неё.
[indent] « надеюсь, он не будет таким же разочарованием, каким был ты »
[indent] отец к тебе никогда не был любезен, правда? возможно, он даже успел пожалеть о том, что совершил против своих первенцев, но сделанного не воротишь, а исправлять последствия содеянного приходится по-старинке, чужими руками. твоими руками. с великой властью приходит ответственность, не менее великая, чем все эти длинные статусы и имена. пятый понтифик теперь под твоей опекой, брат император. не подведи его так, как когда-то подвёл меня.
[indent] ибо вера наша сильнее смерти.
пост
надвигается буря.
и ему сложно этого не заметить - от прохладного воздуха дыбом встают волоски на шее и вниз по спине, вместе с зябкой дрожью от прохладного, колючего ветра, забравшегося ему под кашемировый свитер. погода в лос-анджелесе лишь изредка бывает настолько неласковой к изнеженным атлантическим солнцем, и сегодня как раз тот день, когда нужно чуть выше поднимать ворот пальто, а руки прятать в карманы. ощущение зыбкой прохлады кажется ему нереальным, почти ностальгическим, странное напоминание о детстве и юности, проведённых в нью-йорке. словно что-то из прошлого, что безустанно следовало за ним по пятам все эти годы, наконец почти смогло сравнять шаг и теперь обитало где-то поблизости среди сумрачных теней и неоновых всполохов вывесок бульвара сансет.
надвигается буря, и мортимер вроде что-то слышал об этом по радио: плюс девятнадцать в сан-франциско, почти так же как в самом городе ангелов, видимо всё побережье накроет штормом или чем-то вроде того. выходные наверняка будут безнадёжно испорчены - для них всех, кто строил планы провести те на диких пляжах возле санта-моники, чего не сказать о финиксе, где на ближайшие пару дней сохранится температура за сорок градусов плюса по цельсию. адское, адское пекло, но даже мысли о жаре аризонской пустыни не могут согреть его сейчас, когда мужчина почти что небрежно покидает салон своего шевроле, оставляя тот на парковке возле недавно построенного отеля “кортез”.
вокруг ни души, спокойно и тихо; его спутники - желтый свет фар тех редких авто, что шелестят вдоль тёмной ленты дорог куда-то навстрзечу сгустившимся сумеркам, и отсветы окон и мутных витрин. он долго глядит куда-то вверх, в сизое небо над кромкой многоэтажных домов, возникающих один за другим в голливудленде. два года назад здесь был пустырь, а теперь частокол из строительных кранов и железные кости новостроек, чётко виднеющиеся на фоне холмов.
мортимер ёжится, трёт ладонями локти в тщетных попытках согреться. если надвигается буря, то ему нужно как можно скорее укрыться хоть где-то.
вывеска “кортеза” слегка коротит, когда мужчина открывает стеклянные двери и переступает порог.
внутри - чуть комфортнее, но больше душно, нежели просто тепло; запахи свежих цветов идут вперемешку со шлейфом чьих-то духов, тяжёлым и почти давящим в своём многообразии нот, всё это вплетается в слегка плесневелый аромат коврового ворса и едкость средства по очистке полов. здесь не пахнет как дома, не пахнет тем местом, где ему в самом деле хотелось бы жить… но в последнее время жизнь мортимера не то что бы особо щедра на варианты того, где он бы мог скоротать ночь в одиночестве. с момента, как мэдди отправили отдыхать в лечебницу для душевнобольных, даже собственный дом кажется чем-то враждебным, где каждый плохо освещённый угол - это угроза, пускай и зачастую надуманная. дом без мадонны - бетонная клетка, из которой будто бы выкачали весь воздух и всё тепло, и среди этих стен он не сумеет отведать покоя, как бы ни старался.
за всей этой суматохой бьющих поддых неурядиц он вновь ощущает себя брошенным на обочине жизни бродягой, для которого счастливые дни, проведённые бок-о-бок с женой - не более, чем полуденный сон, от которого он просыпается посреди равнодушной тоски города ангелов.
всё это, конечно же, блажь. со всем этим он, конечно же, справится, как и с нависшей над ним грозовым облаком бурей. он просто устал, и все его попытки убежать от реальности, воплощённые в сверхурочной работе и бесконечных прослушиваниях, только усугубляют его положение, делая морти нервным и дёрганым. ему бы вечер хоть раз провести за хорошей сигарой и парочкой подёрнутых дымкой стаканов “маккалана”, томящегося перед этим лет десять в застенках ароматной дубовой бочки… может быть в компании очередного приятеля, а может юной старлетки, чьё имя он забудет как только выйдет из бара.
возможно, что ближе к пятнице он пораскинет над этим чуть более пристально, нежели просто допустит крамольную мысль об отдыхе, пока поднимается лифтом с фойе на свой этаж к номеру, в котором он прячется от мира вокруг уже почти месяц кряду.
механический щелчок ключа, сделавшего свой полуоборот в замочной скважине, кажется оглушительно громким в этой ночной тишине. мортимер вздыхает и толкает дверь номера плечом, та отворяется почти что сразу, лишь на долю секунды застряв в покосившейся от усадки здания раме.
как-то совершенно некстати его настигает мысль о том, что его покойный отец не допустил бы подобного недоразумения всего спустя каких-то три года после открытия отеля для постояльцев.
а ещё ( запоздало почти на полные сутки ) - то, что уходя ему стоило бы оставить открытым окно. воздух внутри номера настолько густой и неподъёмный, что мортимеру на пару мгновений становится нечем дышать.
он оставляет настежь распахнутой дверь и свет в скромной прихожей зажжённым, неспешно снимает обувь, ослабляет удавку галстука, с ленцой стягивает с плечей вязаный свитер. серебряный крестик совершенно по-глупому цепляется за нос, когда мортимер, как и всегда, застревает в горловине в попытках сдёрнуть с себя прилипший к коже светлый кашемир. здесь, в месте где его никто не увидит, кроме разве что поздней горничной, монохромным призраком плывущей вдоль коридора, он может побыть живым человеком, а не лощёной картинкой с мерцающего экрана тв.
это лёгкое чувство - почти панацея ко всем его переживаниям.
что, впрочем, длится недолго. стоит мужчине по памяти подойти к прикроватной тумбочке, чтобы включить стоящий на ней скромный ночник.
осознание, что он в номере не один, приходит вместе с разлившимся по стенам тусклым светом едва живой лампочки, когда ожившие тени ринулись вверх, к потолку. краем глаза он ловит чьё-то движение, одновременно с мыслью о том, что он в западне. страх делает его деревянным, каждый случайный вдох даётся ему с особым трудом. и нет особой разницы в том, как мортимер себя поведёт - тихо и незаметно или же с щёгольским вызовом, как сумасшедший, горделиво глядящий смерти в лицо - кто-то ( или что-то ) его уже обнаружил. возможно, куда раньше, чем он сам обнаружил себя.
сидящий поодаль в хозяйском кресле человек не вызывает в мортимере ничего, кроме очередного приступа паники. порой ему казалось, что он почти привык к ней, с той самой минуты, когда решил положить свою жизнь на заклание правосудию, но…
- чем могу быть полезен? - в этот момент за долотом сердцебиения он даже не слышит звук собственного голоса. - сэр..?
нет, это будет совершенно нелепо - сгинуть здесь с дымящейся дырой в башке. нелепо, но всё же не настолько, как почти что комичным проблеском мелькнувшая мысль о том, что буря только что настигла его.
Страница: 1